– Какая женщина! – обрадовался Слободан. – Красивая и умная! Тогда вы все поймете!

Он попросил листок и ручку и начал рисовать.

– Смотрите, вот обычное кольцо. У него идеальная окружность. По этой поверхности трется поршень, на кольцо воздействует большая сила трения, поэтому оно выходит из строя. Вам понятно?

– Да, да, – кивала Виктория, рассматривая занятные картинки.

Колечко, поршень и эмоциональная жестикуляция Слободана ее немного взволновали.

– И что я придумал? Я решил деформировать кольцо! Смотрите…

Он ловко пририсовал к обычному кольцу пару небольших бугорков, то есть из обычного кольца сделал немножко кривенькое.

– Да! Это и есть мой маленький секрет! Мы просто деформируем кольцо! В нескольких местах… совсем немного, это не помешает работе поршня, но будет вполне достаточно, чтобы уменьшить силу трения. Значительно! Я подтвердил расчетами, мое кольцо будет служить вечно!

– Гениально! – завизжала Виктория. – Как все просто! Нет трения – нет проблем!

– Вам в самом деле все понятно?

Виктория изобретателю не льстила, она не раз кидалась с головой и в более безумные проекты, о них не стоит, им не суждено было сбыться, но в начале, в самом начале, она загоралась, зажечь ее было несложно.

– У вас большие перспективы, – сказала она совершенно искренне.

– Я надеюсь… Поэтому и везу свое кольцо в Москву, может быть, там найдутся серьезные люди, которые захотят инвестировать в производство. Но для начала я хотел бы получить патент…

– А кто у вас в Москве? – Виктория перешла на деловой тон. – Вы знаете, к кому обратиться?

– Да понимаете… – замялся Слободан. – В Москве у меня жена, русская жена.

– Вот как? – усмехнулась Виктория.

– Да, я женат, – извиняясь кивнул Слободан. – Но это вышло случайно! Наши отношения давно перешли в чистую формальность. Смешно сказать, мы вместе даже и не жили, она иногда приезжала ко мне, покупала какие-то вещи, чтобы продать их в Москве…

«Все ясно, – догадалась Виктория, – челночница. Интересно, каких это нужных людей она поможет ему найти?»

Наивность Слободана была Виктории понятна. Он же из маленькой страны, у них тут каждый при необходимости может найти человека, который будет другом, соседом, кумом или сватом хоть самому президенту, любой начальник найдет минутку для беседы, секретарша сварит кофе… И до всего рукой подать, не то что в Москве, где целый километр нужно пройти только для того, чтобы перейти дорогу через подземный переход.

Она представила, как бедный изобретатель будет бегать, мучиться, натирать свои ноги в огромной холодной столице, упираться в закрытые двери в холодные взгляды, и больше ничего расспрашивать не стала, а просто продиктовала свой телефон.

– На всякий случай запишите. И обязательно звоните, расскажете, что там у вас получилось с патентом. А я статейку про вас напишу. Это же так интересно! Приключения сербского инженера в России.

В таком примерно духе они болтали два дня без остановки. Чаек с лимоном, стаканчики звенят… Мужчина, женщина… Случайно встретились, сидят и смотрят друг на друга. Ее духи, его одеколон… Маечка розовая, рубашечка белая… А поездок идет давным-давно… Ах, боже мой! Как это символично. И за плечами у обоих приличные дистанции, проехали и детство, и молодость, и браки, и разводы, и одиночество, пустые скучные стоянки в тупиках…

В Москве Слободан вышел, Виктория покатила дальше, еще пятьсот километров к югу. В ее чемодане ничего интересного не было, если не считать десять бутылок абрикосовой ракии, которую она везла в подарок коллегам на кафедру теории и практики журналистики. Десять! Когда наши преподаватели дегустировали сербскую ракию, Виктория за них немного волновалась. Все-таки ракия крепче водки, пьется легко, но вставляет сильнее. В первый раз она привезла пять бутылок, ей казалось, что и этого много на десять человек. Когда журналисты присели за стол в ее холостяцкой квартирке, она подумала: «Кранты. Сейчас вырубит всю кафедру накануне первого сентября». Но ничего… Интеллигентные люди, выпили – и в пляс. Просили только, чтобы впредь она из отпуска без ракии не возвращалась. Вот с чемоданом сувениров для коллег наша Виктория и поднялась к себе, в совершенно пустую квартиру.