Дорин чувствовал себя на этой сомнительной поверхности гораздо увереннее, чем я. Скорее всего, он уже сталкивался с подобным веществом. Он крепко держал меня за руку и придерживал за талию, сводя к минимуму риск падения…

Наконец, мы дошли до статуи. Издали она показалась мне мраморной, но вблизи я поняла, что вижу неизвестный материал, похожий на очень гладкий пластик, с тонкими светящимися прожилками в глубине. Световые комочки собирались узелками там, где прожилки перекрещивались, и пульсировали, словно живые. У основания статуи бы небольшой скол – в нем свет собирался в плотный шарик, похожий на маленькое солнце и окрашивался алым.

Дорин взял две свечи поменьше и поместил их в дыры-глаза богини. Кивнул мне. Я все поняла и, подхватив самую большую свечу, сунула ее туда, где у Гебры должно было находиться сердце.

Как только все три свечи оказались на своим местах, божественная статуя засияла изнутри, как огромный фонарь, осветила темные уголки храма, разогнала густой туман. Я нечаянно взглянула себе под ноги, и увидела, что дно бассейна находится на невероятной глубине, сравнимой, пожалуй, с высотой девятиэтажного дома. И там, в этой глубине, двигаются какие-то огромные существа, то ли медузы, то ли рыбы…

Возложив свечи, мы вернулись к священникам, и они подали нам два засушенных цветка. Дорин взял свой и, приложив к тыльной стороне ладони, потер. Я сделала то же самое. Удивительно, но цветок исчез, будто растворился и ушел вглубь кожи, оставив едва заметный светящийся узор. Наверное, это местная альтернатива обручальным кольцам, подумала я. Странно, что я не видела таких «татуировок» у других. И тут же догадалась – видимо, они заметны только в особенном освещении храма.

Удивительный ритуал закончился. Священники поклонились нам и тихо отошли за колонны. Статуя богини перестала светиться. Туман потек под ноги, словно намекая, что нам – уже «готовым» супругам – пора на выход… И мы двинулись на свет, туда, где прямоугольник выхода пропускал внутрь мрачного храма солнечные лучи.

***

У ступеней храма нас ожидала карета Дорина, запряженная шестеркой гнедых.

Пока мы «расписывались», на площади собралась огромная толпа. Люди шумели, кидали нам под ноги лепестки цветов и конфетти. Играли музыканты, там и тут крутились уличные циркачи и танцоры – демонстрировали свое мастерство, надеясь, видимо, что их тоже возьмут на праздник.

Спрятавшись от, наверное, тысячи чужих взглядов за стенками свадебной кареты, я вздохнула спокойно. Устала и эмоционально и физически, а свадьба ведь еще только-только началась!

Дорин опустился на сиденье рядом со мной и обнял за плечи. Он понял мое состояние и решил поддержать.

- Я тебя понимаю, но придется потерпеть еще немного. Родня и знакомые не простят нам отсутствия на праздничном банкете.

- Я знаю, – улыбнулась я. – Я и сама не прочь поесть. Со вчерашнего дня во рту маковой росинки не было.

- Значит, насладимся законным пиром!

Дорин весело рассмеялся и, притянув меня, жадно поцеловал в губы. Я ответила, мигом забыв об усталости. Притягательность моего новоиспеченного мужа была просто магической. Стоило ему прикоснуться ко мне, я мигом забывала об опасностях, подозрениях и осторожности…

Так, целуясь и наслаждаясь первыми моментами официально совместной жизни, мы доехали до королевского путевого дворца, что располагался в центре небольшого городского парка.

***

Дворец оказался шикарным!

Длинные галереи, вазоны с зеленью и цветами, украшенные росписью потолки и стены. Я вспомнила, что у нас, в Лесовске, тоже имелся путевой дворец Екатерины, но выглядел он далеко не так великолепно. Лесовские парочки снимали его за огромные деньги для проведения свадеб, но чаще просто для того, чтобы сделать знакомым на зависть пару-тройку пафосных снимков.