Прикрыв глаза, я постарался просканировать своё состояние. По ощущениям, словно мне отрубили голову, и она вновь приживает. Значит, я ещё какое-то время буду невменяемый. Но, кажется, в этот раз всё обошлось без излишней жестокости и смертей. По крайней мере, желания убивать всех и вся, и крушить всё на свете нет. Значит, просто лёгкая контузия, но разобраться в смертельных туфлях этой девицы надо… Постепенно стали приходить ощущения от рук, ног и тела.

Оказалось, что я, раскинув в стороны руки, навзничь лежал на чём-то колючем и неудобном. В воображении это что-то почему-то представало кустами роз. Ах, да, я же был в саду… с невестами… Значит, опасности для меня нет. Но надо хотя бы посмотреть, кто так искренне переживает и волнуется за меня. Если бы это была Ядвига, то я бы уже стоял на ногах, а значит, это не она. Глаза открылись с трудом. Сфокусировав взгляд, я рассматривал наклонённое ко мне лицо, надо сказать, красивое лицо.

Широкие луки соболиных бровей подчёркивали красоту глаз и длину пушистых ресниц. Испуганный взгляд скользил по моему лицу, даря странное чувство тепла. Аккуратный носик, нежный, натуральный румянец на щеках и дрожащие губы. Взгляд остановился на них. Полноватые, красиво очерченные, они были похожи на спелые ягоды, которыми иногда баловала меня Яга. Их хотелось попробовать на вкус, такие ли они сладкие, как кажутся.

Одна прядка её волос упала мне на лицо и тут же была убрана. А мои глаза уже рассматривали тёмные волнистые волосы девушки. Они блестели и переливались, словно драгоценные нити, превращая её в богиню света. Я смотрел на обеспокоенную девушку, в волосах которой запуталось солнце, и задавался вопросом: почему не замечал, как она красива?

– Кощей, ты меня слышишь? Ты понимаешь, что я тебе говорю? – встревоженно вопрошала нимфа света. – Сколько я тебе показываю пальцев?

Перед лицом замаячила рука. С трудом подняв собственную, почему-то координация движений до сих пор не вернулась ко мне в полной мере, убрал ладонь, мешающую смотреть в прекрасное лицо.

– У тебя глаза разные: один голубой, а другой зелёный, – мой голос звучал тихо и хрипло, значит, гортань ещё не совсем восстановилась.

– Они у меня серые, и не надо выдумывать! – тут же недовольно фыркнуло прекрасное видение.

А у меня из головы окончательно выветрился туман контузии. Надо мной склонялась Дарья Навская. Эта придурошная девица опять оказалась у меня на пути. Поверить в такое не было сил. Её хотелось, нет, не убить, а взять крапиву и высечь. Вот как можно быть настолько прекрасной снаружи и испорченной внутри? Ведь только одна эта девица приносит мне проблем больше, чем все остальные невесты вместе взятые!

Видимо, превратно поняв моё молчание, девушка запаниковала всерьёз, обеспокоенно заглядывая мне в глаза.

– Кощей, у тебя на лбу шишка, ты, наверное, получил сотрясение мозга. Может, тебе помочь дойти до комнаты, где ты живёшь?.. – девушка замялась и неловко предложила: – Давайте, я помогу вам подняться и доведу до своей комнаты, чтобы никто не увидел вас в таком виде…

– А почему: то на ты, то на вы? – вопрос вырвался сам собой, хотя желание убить эту чёртову землянку стало превалирующим.

А в это время на дворцовой кухне…

– Всё, всё! Теперь так и останется… – кот Баюн горестно качал головой, запуская лапу в крынку со сметаной.

– Что останется? – не поняла прочая присутствующая на кухне нечисть и нежить.

– Косоглазие у Кощея, – заламывая лапы в жалобном плаче и успевая слизывать с них сметану, стенал Баюн, не замечая, как остальные оседают на лавки и хватаются за сердце, у кого оно есть.