Я засовываю руку в карман толстовки и достаю фотографию, которую она мне прислала, на которой они с мамой – подростки – позируют фотографу в пурпурной комнате. Я кладу фотографию на стол между нами. При виде фото Беатрис морщится, будто проглотила что-то кислое. Я откашливаюсь и собираюсь спросить у тети, что случилось в этой комнате.

Я не успеваю задать вопрос, когда Беатрис говорит:

– Твоя мама на этой фотографии моложе, чем ты сейчас. Оставь себе. Это подарок.

Она придвигает к себе мою тарелку, собираясь убрать посуду со стола и таким образом положить конец нашей беседе. Я пытаюсь выдавить из себя хоть слово, но голосовые связки больше не повинуются мне. Горло не издает ни звука, челюсть не разжимается.

Но я не паникую и переворачиваю фотографию. Папа говорил, что всегда необходимо иметь в запасе план Б. На оборотной стороне фотокарточки я написала другой вопрос из четырех слов: «Где находится эта комната?»

Я не свожу с тети глаз, даже не моргаю, чтобы не пропустить ее реакцию. Ее волосы стянуты в тугой пучок на затылке, это сильно натягивает кожу, и потому трудно понять по выражению ее лица, что она чувствует. Но я вижу ответ в ее глазах.

Правило Рауля № 6:

Важный ответ кроется в мелких деталях.

Глаза Беатрис на мгновенье расширяются, будто она пугается, что ее тайну раскроют. И тогда я понимаю, что в этой комнате произошло что-то ужасное.

– Я тебе уже объясняла, что замок обветшал, – Беатрис встает, со скрипом отодвигая стул, – во многие его помещения сейчас невозможно войти.

Я тоже вскакиваю, мне не хочется так легко отпускать ее, но язык будто приклеился к небу. Тетя уносит на кухню тарелки, блюда и пустой бокал из-под вина, а я остаюсь в комнате и пытаюсь выдавить из себя хоть слово. Я хватаю со стола стакан с водой, фотографию и топаю за ней, полная решимости получить ответы на свои вопросы. На кухне она поворачивается ко мне и протягивает руку.

На мгновенье, на совершенно ошеломительное мгновенье, мне кажется, что она хочет обнять меня. Но потом я подхожу ближе и вижу у нее на ладони черную таблетку, напоминающую по виду семечко.

Я не беру таблетку.

Я снова показываю ей фото.

– Будешь и дальше так себя вести, придется мне положить тебя в больницу, где за тобой будут лучше следить. – В ее голосе не слышно беспокойства – это угроза.

Так как я все равно выплюну таблетку у себя в комнате, я кладу ее под язык, как делала уже два раза, потом отпиваю воды для вида.

Костлявые пальцы тети сжимают мне запястье. Она хватает меня так резко и неожиданно, что я сглатываю, и таблетка попадает мне в горло. Тетя отпускает меня и принимается мыть посуду как ни в чем не бывало.

Я прижимаю руку к груди, чувствую, как таблетка опускается все глубже, и бегу вверх по лестнице. В голове крутится лишь одна мысль: «Тетя только что силой заставила меня выпить таблетку». Неудивительно, что мама сбежала отсюда. Ее сестра – настоящий монстр.

Я спешу выплюнуть то, что она мне только что дала, захлопываю дверь в свою комнату… И тут из темноты навстречу мне выходит чудовище-тень, будто специально поджидавшее меня здесь.

Вздрогнув, я отступаю к стене. Чем ближе чудовище подходит ко мне, тем прерывистее мое дыхание, его присутствие опьяняет – так же было и во сне.

– Кажется, я дал тебе выбор, – произносит юноша таким же леденящим душу голосом, как и прошлой ночью. Все в этом чудовище-тени острое, как клинок: скулы, холодный взгляд…

– Сними заклятие или умри! Каково твое решение?

После ужина с Беатрис я не уверена, что могу говорить.

– Я… – В горле першит, я откашливаюсь. – Я не ведьма. Я обычная девочка.