Но главное, чтоб я лежал

На своём диване

И пил ни что-то,

А не ниже вискаря.

И смерть, глаза раскрыв,

Получит в глаз бутылкой.

И будет страшным

Моё веселье

Не знавшее конца».

Предел этого свихнувшегося мира мы ощущаем, когда, встав к нему задом, он нас пнёт или поимеет. Хватит, господа! Я падаю с девятого этажа, крича вам: «Живите, суки, мучайтесь!».

Жизнь, смерть, любовь – какая разница, когда гасишь свет и бьёшься головой об стену. А потом, разбив голову, заливаешь лицо кровью, стонешь, либо кричишь от боли, как ненормальный. И мысль у тех, кто это видит, только одна: «Нужна психушка. Его съедают изнутри крылатые и живые мысли. Живые стихи зубами рвут его на части. Он горит. У него жар.». Как же жарко у вас, господа. Очень жарко…

Дайте мне ручку, дайте листок! Я не свихнулся, я не сошёл с ума. Я верен своему потоку иллюзий и лучу счастья, что прожигает меня где-то в области сердца. Гитарной струной удавиться в душном угаре – это не выход! Улыбайся и не скули! Почему так не вовремя опустел мой стакан? Сегодня я в одиночестве вливаю в себя прозрачную, гадкую жидкость и убиваю в себе человека. Хотя я уже не могу решить, либо объяснить что-то из того, что ещё совсем недавно вполне нормально укладывалось в моей голове.

Превращаюсь в ничтожество… Тихо скатываюсь вниз и не вижу предела. Главное, не упасть в самый подвал, туда, где обитают героин и прочие убийцы последних проблесков света… «Живите, суки, мучайтесь!».

Бездомные мысли. Потеря сознания. Помутнение рассудка. Меня всего сжали и убрали в сторону, оставили, как оставляют скомканный лист бумаги. Я желтею и по цвету уже неотличим от своих рвотных масс. Я блеванул бы всем, кто меня бросил, на их прекрасные, увлажненные, вечно сияющие лица. Моя кровь останется на их руках.

Они все виновны в моей смерти, в моём путешествии неважно куда. Уже не имеет значение, куда мне выдадут билет. Я, как всегда, попытаюсь его не оплачивать, постараюсь проехать зайцем. Попробую сэкономить, ведь лишние два доллара – это бутылочка пива на выходные.

Мы каждую неделю ждём выходные, и чем больше мы выматываемся, выдыхаемся, умираем на рабочей неделе, тем вкуснее и слаще, с лёгким ароматом вина и оттенком шашлыка это предвкушение долгожданного отдыха. И мне похрен, что творится с такими, кто всего боится. Я хочу жить!

Едет поезд, я вообще не помню, про что я начинал думать. Факт в том, что после выпитых бутылок, родившийся во мне протест начинает дергать за нити души, и я поддаюсь. Странно, я вообще не привык идти на поводу. Может быть, я попал в декаданс, а может это просто резонанс. Трагедия, что не отпускает и заставляет писать. Жарко, ужасно жарко. Болят глаза, теряю силы… Я почти мёртв, но ведь я дышу и слышу. О какой смерти может идти речь?

Человек умирает, когда он никому не нужен и когда он теряет цель. Сейчас я вижу только этот сучий монитор и не думаю о «потом», потому что я просто не хочу думать о «потом». «Потом» может уже не наступит. Я мёртв…

Где-то я это видел. Это всё так знакомо: вся ситуация и вот оно… Вот, что довело Брайана до самоубийства.... Вся моя история идёт по сценарию дневника Брайана. Я проживаю всё, что прожил он. Только он потерял не любимую девушку, а всех близких и друзей. Также вся его жизнь шла под откос… Только вот я не веду дневник, никуда не записываю, что со мной происходит…

«За сорок дней до смерти он начал вести… Сегодня 3 ноября.... Ровно сороковой день с момента его похорон…». Это как-то необъяснимо… «Нельзя читать дневник Брайана», – я пытаюсь написать это на бумаге, выцарапать где-нибудь, но ничего не получается…