По дороге домой Луппе был задумчив. Вика шла рядом. Довольная тем, что всех отпустили с уроков пораньше, она улыбалась и ловила ртом снежинки.

– Ты чего грустишь? – спросила она.

– Я не грущу, я думаю, – многозначительно произнес Луппе.

– И о чем же?

– Сначала не стало пионеров, теперь не стало Советского Союза… что же дальше будет? Я чувствую что-то очень плохое, – сказал Луппе и приложил ладонь к сердцу, – вот здесь неприятно щемит.

– А моя мама говорит, что скоро все изменится и мы будем жить по-другому, – пожав плечами, сказала Вика.

– Это как? – удивленно спросил Луппе.

– Не знаю. Про это она ничего не сказала.

В следующий момент глаза Вики блеснули.

– А пойдем на горку кататься! – мгновенно переключившись на другую тему, восторженно выпалила она. – Знаешь, какую горку около клуба построили?

Вика подняла над головой руку и изо всех сил подпрыгнула на месте.

– Во-о-от такую! Пойдем?

– Пойдем! – радостно воскликнул Луппе.

Через несколько минут дети увлеченно карабкались на ледяную горку, построенную к Новому году сельской администрацией. Горка оказалась достаточно большой, и Луппе оробел. Вику же, напротив, высота только раззадорила. Используя вместо ледянки ранец, она уселась на него и, взявшись за лямки, вопросительно посмотрела на Луппе, который растерянно глядел вниз.

– Ну, чего ты? Поехали!

Луппе медленно стащил со спины ранец и, положив его на лед, неуверенно топтался рядом.

– Ну, чего ты? – сдвинув брови, снова спросила Вика. – Боишься?

– Ничего я не боюсь… – обиженно соврал Луппе, почувствовав, как от угрызений совести к горлу подкатил неприятный комок.

– Ну так давай, поехали!

Вика была полна решимости. Уязвленный ее вопросом, Луппе собрал всю смелость в кулак и сел на школьную сумку. Сердце бешено застучало.

– Держись за мою лямку, а я за твою, – крикнула Вика и, крепко ухватившись за ранец, засеменила ногами.

Не успев опомниться, Луппе с бешеной скоростью понесся вниз. Дыхание перехватило, холодный ветер обжег разгоряченное лицо, и через несколько захватывающих секунд ранец прекратил скольжение.

– Правда, здорово?! – вскочив на ноги, воскликнула Вика. – Давай еще раз!

Луппе поднялся и почувствовал дрожь в коленках.

Не успев отойти от шока, он поднял ранец, посмотрел на Вику широко открытыми глазами и сипло произнес:

– Давай я здесь тебя подожду…

– Ну ты чего-о-о! – воскликнула Вика. – Тебе не понравилось, что ли?

– Понравилось… Только отдохнуть хочу немного. Горка высокая, устал, пока карабкался.

– Эх ты, горе луковое! – сказала Вика, отряхивая пальто друга от снега. – Ладно, отдыхай, а я полезла.

Выиграв время, Луппе понемногу приходил в себя. Проводив Вику взглядом, он провел мокрой рукавичкой по пылающему лицу и глубоко вздохнул. В горле пересохло. Луппе сглотнул скудную слюну и уставился на вершину горки, куда вскоре вскарабкалась Вика.

– Луппе-е-е! Я еду-у-у! – воскликнула она и понеслась с горы.

Она скатилась так быстро, что Луппе не успел отойти в сторону. Вика сбила его с ног и звонко рассмеялась.

– Эй, малышня, посторонись! – раздался крик с горы. – Свалите!

Дети подняли головы. На вершине стояли двое мальчишек.

– Свалили, пока не зашибли, кому говорят!

Луппе быстро поднялся на ноги и, взяв Вику за руку, помог ей подняться.

– Аа-а-а-а! Чамора!

– Аа-а-а! Шакаловая голова!

Громко смеясь, издавая гортанные звуки и выкрикивая непонятные слова, мальчишки скатились с горки. Некоторое время они лежали на льду и тряслись от хохота. В их смехе было что-то нездоровое, отталкивающее и даже немного пугающее. Поднявшись, они продолжали хохотать, держась за животы. Один из них чихнул, и из его носа выскочила огромная зеленая сопля. Другой, показывая пальцем на друга, согнулся и затрясся, словно припадочный, чуть было не задохнувшись от смеха.