Рауль небрежно похлопал себя по карманам.

– Кажется, нет.

Лейтенант обернулся к солдатам.

– Обыскать каждую подворотню, хватать любую подозрительную личность и тащить сразу ко мне.

Он вновь повернулся к Раулю и «мистеру суровость».

– Если будет угодно, готов сопроводить вас до дома.

– Большое спасибо, но в этом нет необходимости, – произнес «мистер суровость», помогая Раулю подняться и поддерживая его под руку.

Лейтенант уже собирался уходить, но внезапно задержался.

– Что завело вас так далеко от таверны?

– Я же сказал, вышел подышать воздухом, – с легким раздражением ответил Рауль, чувствуя, что лейтенант не до конца удовлетворен его ответом.

– Я интересуюсь исключительно для получения максимально полной информации, дабы иметь больше шансов найти этих подонков, – словно оправдываясь, добавил лейтенант. – Может, успели перед нападением что-то услышать, или увидеть?

– Я был предельно честен и мне больше нечего добавить, – холодно произнёс Рауль. Настойчивость лейтенанта начинала раздражать его. Почувствовав зарождающийся гнев у своего юного друга, «мистер суровость» бросил строгий взгляд на ле`Монтье.

– Лейтенант, месье Рауль нуждается в покое и заботе. Уверяю вас, если он вспомнит дополнительные детали нападения, мы обязательно сообщим вам.

С этими словами, поддерживая Рауля под локоть, он направился в сторону их нового дома.

Лейтенант несколько секунд смотрел им вслед, а затем, с пренебрежением хмыкнул.

– Какие мы нежные, – иронично подтрунил он над Раулем и вернулся к своим делам.

Едва угол ближайшего здания скрыл их, «мистер суровость» остановился и бросил на Рауля гневный взгляд.

– Какого черта ты поперся один?!

– А что мне оставалось делать? Мы бы его упустили.

– Да и гори оно огнём… Малыш, я прекрасно понимаю, ты молод и безрассуден, тебе совершенно неведомо чувство страха. Я и сам был таким и до сих пор недоумеваю, как дожил до своих лет целым и невредимым.

Он на мгновение прервался и сделал глубокий вдох.

– Не пытайся понять, а просто поверь, жизнь чрезвычайно прекрасна, но самый вкусный нектар этого цветка ты начнёшь вкушать ближе к зрелому возрасту, когда эмоции войдут в крепкий союз с разумом и ты окончательно оформишься как полноценная личность. Только тогда ты сможешь черпать удовольствие из всех сфер своего жизненного пути, а не довольствоваться исключительно телесными радостями. Но чтобы всё это ощутить, нужно элементарно дожить до этого возраста.

«Мистер суровость» понизил голос почти до шёпота.

– Пообещай, что впредь никогда не будешь столь опрометчиво подвергать себя опасности.

– Никакой опасности не было, если бы не…

– Пообещай!

Рауль вздохнул и опустил голову. – Обещаю, – медленно пробормотал он.

Лицо «мистера суровость» стало чрезвычайно серьёзным, и он пристально посмотрел на Рауля.

– Ты последнее, что наполняет смыслом мою жизнь, если с тобой что-нибудь случится, причин задерживаться на этом свете у меня не будет.

Рауль ошарашенно взглянул на своего старого опекуна, наставника и слугу. За все годы, что тот присматривал за ним, он никогда не был настолько чуток и душевен. Рауль всегда видел в нем занудного строгого дядьку, которого приставили к нему исключительно дабы тот мешал предаваться детским забавам, требуя вместо этого исполнения дурацких упражнений, поддержание режима, и занятиям иностранными языками. Только сейчас Рауль осознал всю глубину чувств, которые испытывает к нему этот суровый и местами грубый человек, олицетворяющийся у него с тираном, извергом, да близким, но не способным излучать душевную теплоту и проявлять мягкую заботу. Рауль был настолько растроган этим откровением, что его глаза непроизвольно увлажнились.