— Так и живем…— буркнула я, понимая, что шанс на гарантированный классный секс я все же прос… прошляпила. Но тут же вспомнила, что помимо секса есть и другая проблема, а именно возвращение домой. И, если я не явлюсь вовремя…мой, так сказать, отъезд отложится.

Окошко находилось в стене, у которой стоял большой дубовый стол из среза столетнего пня, и мне пришлось наклониться, чтобы дотянуться до мешка с одеждой. Я схватила тряпки, и потянув на себя, хвостом рукава снесла все, что лежало на деревянной поверхности.

Цокнув, подкатила глаза, понимая, что времени поднимать с пола вещи лордов нет времени, и махнула рукой Бэтти. Пусть соберет. И пока та обегала баню снаружи, мой взгляд наткнулся на зеленый осколок, попавший в щель между половицами.

— Нет…— вырвалось из меня, — не может быть!

Я присела, подцепила ногтем камень, и тот, подпрыгнув, перекатился по полу, блеснув ломаной гранью.

Я тут же подняла его, чтобы рассмотреть поближе. Но сердце, бьющееся в горле, и без того подсказывало: это он!

Я не могла оторвать взгляда от камня, чувствуя его волшебство. Как зачарованная, я всматривалась в его блеск, понимая, что обратно, к законным хозяевам, он уже не вернется. Потому что такой шанс упустить я не могла. И сжала его в кулаке в подтверждение своего намерения.

— Вот! — Бэтти подала мне ездовой камзол, и поставила сапоги в лужу, натекшую с меня, — надо бы голову просушить. Нехорошо. Заболеете.

— Некогда, Бэт, не могу опаздывать. Прибери тут все, ладно?

По влажному телу штаны натягивались с трудом, камзол неприятно лип к телу. Сапоги, те и вовсе отказывались налезать. Но, услышав голоса за дверью, я все же умудрилась впихнуть себя в форму, и через окно полезла наружу.

Спрятав украденную драгоценность во внутренний карман, задними дворами я поспешила к конюшне. Стрекотание кузнечиков и прохладный ветер создавали хоть и обычную, но такую сказочную атмосферу, которая бывает лишь ночами. Когда хочется мечтать, творить, любить…Когда под ложечкой сосет в ожидании чудес, а между лопатками щекочут волнующие мурашки. Но запах сена и конского навоза быстро вернули меня на землю.

Стоило войти, как моя Герда громко фыркнула, и стала перебирать копытами, предвкушая ночную прогулку.

— Моя девочка! — поприветствовала ее издалека, и трусцой побежала к своей старушке.

— И-и-и-и-и, — оглушающее ржание раздалось прямо над головой, и я запнувшись, замерла на месте.

Надо мной висела черная морда огромного коня, и его густая, лоснящаяся грива колоском уходила ко лбу, заканчиваясь подобием рога.

— Какой ты красивый! — зачарованно пропела я.

Он наклонился ниже, коснулся мокрыми ноздрями моего лба, и тихонько фыркнул. Герда, предчувствуя измену, занервничала, ударив копытом по ограде.

Я осторожно коснулась его носа, и убедившись, что гигантский красавец не против, почесала. А он сам тут же навалился на ладонь, прося продолжать.

— Ух, ты какой наглый! Прямо, как хозяева твои!

То, что это был их конь, сомнений не возникало. Отец всех племенных давно распродал, оставил лишь доходяг, что доживали свой век, таская мелкие повозки. Мне повезло, что я смогла уговорить его отдать в мое распоряжение Герду, самую молодую из заслуженных пенсионерок стойла. И она, конечно, даже в сравнение не шла с этим жеребцом.

— А что, если мы с тобой прокатимся немного, а? — я похлопала его мощную шею, чувствуя силу этого красавца, и он радостно кивнул, — вот и отлично! На тебе быстрее будет!

Я дернула засов, а конь встал на дыбы, ударяясь головой о балки.

— Тпру-у! Милый! Для тебя здесь совсем места мало! Идем мой хороший, разомнешься на улице!