Печенье я ела под осуждающий взгляд Графа. Собака смотрела на меня глазами, полными вселенской обиды. У меня даже пара кусочков поперек горла стали. Но делиться вкусняшкой я не рискнула — уж очень сладким получилось тесто. Не хватало провести весь свой отпуск там же, где и работаю. Тем более, былой молодостью и резвостью пес уже похвастаться не мог. На него сейчас неправильно подыши — и на пару месяцев лечение и хлопоты. Навидалась я пожилых мучений породистых собак.

С удовольствием слопав половину своего же печенья, я щелкнула обижульку по влажному носу и отправилась в спальню. Первый день прошел легко и весело, но новая обстановка чрезвычайно утомляла. Не терпелось завалиться в огромную мягкую постель, что, в свое время, была мною так горячо любима. Что я и сделала.

Ночь была, ожидаемо, беспокойной. Мне всегда плохо удавалось быстро адаптироваться на новом месте. Неспокойный разум блуждал по каким-то кочкам, развалинам и темным дремучим лесам, где мои тревожность и пожизненный страх темноты не давали покоя даже сквозь сны.

Проснулась я не, как полагалось, утром, а глубокой темной ночью. От лая. Я бы даже сказала, какого-то отчаянного собачьего рева.

Перепугавшись, вскочила и понеслась вниз, думая, что с собакой что-то приключилось. Может поранился или неудачно упал с лестницы — черт их, непосед, знает! Или, не дай бог, стащил остаток моего печенья и все-таки, балбес, долакомился!

Но причина моего будоражащего пробуждения была обнаружена посреди гостиной невредимой и вполне бодрой.

– Боже, Граф! – выдохнула, хватаясь за сердце. – Ты что, мстишь мне так за жадность?

Выражение крупной морды не изменилось. Пес продолжал топтаться на месте, снова громко лая.

Лишь присмотревшись, я поняла, что он чем-то обеспокоен. Мягкие уши вжались в голову, темные глаза метались от меня к выходу, а пушистый хвост был плотно прижат к задним лапам. Для четвероногих, крайне настораживающее поведение.

– Малыш, ты чего? Что-то болит?

Я подошла ближе и опустилась перед ним на корточки. Мои слова, очевидно, все никак его не устраивали, поскольку он снова сделал вид, что ничего не услышал и заревел с новой силой.

Я нахмурилась и осмотрелась. Мой взгляд остановился на неожиданной находке. Входная дверь была распахнута настежь, откуда и доносился вызывающий странные мурашки легкий ветерок.

Черт, как я могла забыть… Может он на это ругается? Непутевая хозяйка ненавязчиво пригласила в дорогой семейный особняк всех воришек в округе.

– Дверь?.. – спросила, изогнув бровь.

И в этот момент, обрадовавшись правильной догадке, Граф внезапно подскочил на месте и буквально ломанулся на выход. Это произошло с такой скоростью, что, будь она закрыта, возможно слетела бы с петель.

– Граф! Проклятье… Граф! – крикнула вслед, шокированная нынешним положением дел.

И что мне с ним делать? На улице темень страшнейшая. Хотя, может и не о чем переживать, ворота-то закрыты. Разве что калитка на заднем дворе… Ведущая на небольшую опушку у леса.

Прислушавшись, я поняла, что возвращаться собака не собирается.

Здорово! Мне еще ночных прогулок по лесу не хватало. Надеюсь, этот проказник просто слопал мое печенье и побежал культурно гадить вне территории дома. В другом случае, у нас могут быть проблемы.

За неимением другого выхода, я сунула ноги в тапки, взяла фонарь и потопала следом.

4. Глава 4

Прохладный ночной воздух неприятно щекотал разгоряченную в постели кожу. Тонкая атласная пижама с шортиками не особо спасала ситуацию. Разумеется, в спешке, о верхней одежде я не особо подумала. Я в целом не думала.

Зато быстро проснулась. Буквально выскочить из теплой уютной кроватки на улицу в темноту — довольно отрезвляющий трюк. А еще, чрезвычайно легкомысленный.