— Про то, как ты в Европе наломала дров? — он осторожно намекает на свои познания.

— Да, именно про это, — заливаюсь краской. Мне совсем не нравится история о том, что я с горя пустилась во все тяжкие... Даже больше — мне ужасно стыдно объяснять так рождение дочери. Скрипя зубами, выдерживаю взгляд друга и добавляю: — Я воспитываю дочку сама. Ее биологический папа не претендует на отцовство.

— Уверен, ты прекрасно справляешься, — тепло улыбается друг. — Иногда так даже лучше.

Киваю в ответ, очень надеясь, что на этом щекотливая тема закрыта, и мы никогда, никогда больше не будем к ней возвращаться. Подаюсь вперед, кладу руки на стол и обнимаю ладонями теплую кружку. Направляя разговор в деловое русло, с интересом смотрю на Аркашу:

— Ну рассказывай, как ты до всего этого дошел, — обвожу кабинет взглядом. — И какие самые важные изменения в работе я пропустила?

Аркаша с удовольствием делится последними нововведениями на заводе. Моя любовь к профессии и азарт друга очень вдохновляют, но вместе с тем, слушая его, я еще отчетливее понимаю, как сильно за три года отстала от коллег. И то, что теперь моя должность напрямую не связана со специальностью, пугает неопределенностью. Я всегда с любопытством и восхищением наблюдала за папой, но понравится ли мне выполнять управленческие обязанности?..

— Привет! — раздается голос Софии.

Оглядываюсь на звук. Подруга проходит в открытую дверь. Поднимаюсь навстречу.

— Поздравляю тебя, заместитель генерального директора! — произносит она с широкой улыбкой и быстро целует меня в щеку.

— Привет. Спасибо, — ответив, я поворачиваюсь к Аркаше. — Благодарю за теплую встречу и полезную информацию.

— Привет, — он кивает Софии, затем предупреждает нас обеих: — Обедаем вместе.

— Конечно, — перевожу взгляд на подругу. — Пойдем, покажу тебе свое рабочее место.

Направляемся с ней к выходу. Пересекаем холл и, войдя в кабинет, вместе осматриваем его.

— Мне нравится, — с одобрением заключает Софа.

— Мне тоже, — соглашаюсь, занимая кресло.

Подруга остается стоять перед моим столом.

— Как твои дела? Как настроение? — спрашивает, внимательно изучая лицо.

— Неплохо, — пожимаю плечами.

— В отделе кадров уже была?

— Нет. Жду папиного звонка. Пока еще не совсем понимаю, чем сегодня буду заниматься.

— Переживаешь? — щурится подруга.

— Есть такое, — вздыхаю с легким беспокойством.

София подвигает кресло для посетителей и усаживается в него.

— Если честно, то весь завод уже на ушах. О твоем возвращении только ленивый не сплетничает, — с сожалением произносит. — Мне кажется, узнав про Стасю, они просто лопнут от любопытства.

— В любом случае я дочку скрывать не буду. Вернулась, значит, вернулась. Пошумят и перестанут, — храбрюсь в ответ.

— Да, да... Сойдутся на чем-то одном и успокоятся. Как тогда, назначили тебя избалованной стервой, которая кинула Ярослава и укатила в Европу, а после интерес потеряли, — разводит руками София, демонстрируя очевидность исхода любого пересуда. — Какой же будет вывод на этот раз? Начнут ли высчитывать? Три года как-никак прошло.

— Пусть считают. Я со Стасей переходила беременность, не все так очевидно.

— Да уж. Тебе с дочей досталось. То боялись потерять, то не могли дождаться, пока она решит на свет появиться!

— Конечно, в косых взглядах и шепоте за спиной мало приятного, но это не самое страшное в жизни. Перетерплю. Нам настоящим избалованным стервам и не такое по плечу, — чеканю "приятную" характеристику.

— Я твоим настроем довольна! — решает София. Затем поднимается из кресла. — Ладно, пойду-ка я на рабочее место, а то еще замечание от Аркадия Степановича выхвачу. Знаешь, а он очень даже строгий начальник, — говорит Софа, направляясь к двери. — Думаю, и ты такая же будешь.