– Это чудище… – ахнул Джорен.

– И есть принцесса Руз, – кивнул Андрис. – А розу, уколовшую принцессу, фея воткнула в землю у ворот и сказала, что на этом месте вырастет куст и принцесса будет жить до тех пор, пока остаётся хотя бы один живой лепесток хотя бы на одной розе с того куста.

– Он больше цвести не будет, – нахмурился Джорен. – Я потому и срезал с него розу…

– Да зачем тебе вообще эта роза понадобилась? Для дочки что ли?

Сговорились они все? Опять дочка!

– Садовник я. Хотел у себя в саду вырастить такие розы.

– А! Ну, тогда понятно, – протянул Андрис. – Но всё равно бы ничего не вышло. Куст-то волшебный. И цвести будет ещё. Один, последний раз. В первый год он дал восемь цветков, во второй – семь. Сейчас, стало быть, два, а на будущий год останется один. И когда он под своим колпаком уронит последний лепесток…

– Каким ещё колпаком? – не понял Джорен.

– Тем, что фея оставила. Стеклянный такой колпак. А откуда, ты думаешь, у него зимой живые лепестки? В конце осени Карел, привратник наш, срезает одну розу, и госпожа ставит её под колпак, а к весне, когда у ней последний лепесток опадает, как раз новые бутоны и распускаются. Ну, и выходит, что ты дней на пять раньше срока розу срезал. Если она дольше обычного не простоит, или если последний бутон весной раньше не зацветёт, то принцесса до лета не доживёт. А тогда и нам всем конец. Король Дидерик хоть и добр, но за единственное дитя всех нас палачу отдаст. Впрочем, годом раньше, годом позже – какая разница?