Его собеседница принялась разглядывать собственные руки.

– Я сразу так и знала, что этот ритуал будет отличаться от прошлых. Те были более… безобидными. – Ее взгляд переместился на Нью. – Понимаете, мисс Машумба, я католичка. И на предыдущих обрядах мы тоже молились, просто иначе. А в этот раз…

Нья молча слушала. Грей встречал мало людей, понять которых было так же сложно, как ее. Интересно, она хорошо маскирует эмоции или просто холодна? А Тапс продолжила:

– В этот раз люди делали… всякое. Противоестественное. Когда мы подошли, все начали скандировать.

– Что именно?

– Всего лишь одно слово, – понизив голос, сказала она. – «Н’анга». Они повторяли его снова и снова.

Грей посмотрел на Нью.

– Н’анга – это слово из языка шона, – пояснила та. – Приблизительно переводится как «тот, кто призывает». – Нья подалась вперед. – Почему они это скандировали?

– Там был мужчина. Посреди толпы, возле каменного алтаря. До меня доходили слухи о таком человеке, о настоящем бабалаво, который приехал в Зимбабве. Мне хотелось его увидеть, но там я сразу поняла, что он точно не из хороших. А те, кто вокруг… они ему поклонялись. – Она отвернулась. – Но не я.

– Все мы совершаем поступки, о которых потом жалеем, – коснулся ее руки Грей. – Вы хорошо его разглядели? Сможете описать?

– Он был в маске и западноафриканском балахоне. Вы их видели, такие развевающиеся, с широкими рукавами…

– Агбада, – пояснила Нья.

– Его балахон был красным. Он африканец, это я по кистям рук поняла, а все остальное скрывалось под маской и балахоном. И еще он был высоким. – Она впилась взглядом в Грея. – Даже выше вас.

– Пожалуйста, расскажите, как проходил обряд, во всех подробностях. – попросил Грей.

Тапс пожала плечами.

– В основном мне запомнилась кровь. Я видела, как этот тип принес в жертву козла, а потом, должно быть, кого-то еще. Все вокруг танцевали, танцевали как одержимые. Иногда мужчины и женщины… – она отвела глаза. – Это было противоестественно.

Грей и Нья переглянулись. Теперь у Грея появились соображения, почему Эддисону захотелось посетить этот обряд.

– Вам что-нибудь известно об этом человеке? – поинтересовался он. – Откуда он приехал, где живет?

– Нет.

– А среди ваших знакомых кто-то может о нем знать?

– О нем только слухи ходят. Я не знакома больше ни с кем, кто бывал на таких ритуалах.

– Что делал Эддисон, пока все это происходило?

Голова Тапс опустилась, словно у той не было сил держать ее прямо. Она закрыла глаза.

– Мисс Чакава! – сказала Нья. – Все, что вы скажете, может помочь нам его найти.

– Я думаю, он наслаждался, – ответила Тапс, не поднимая головы. – Не кровью, а тем… тем, что многие совокуплялись. – Ее голос задрожал. – Я по его лицу поняла. Это его будоражило.

Грею стало за нее неловко. Он уже собрался прервать ее, но тут она продолжила:

– Я попросила Уильяма, чтобы мы уехали, но он не пожелал, нет. Он хотел подойти ближе. Сказал, что это культурное явление, что мы здесь, чтобы получить новый опыт. Я сказала, что это не имеет к культуре ни малейшего отношения. Он попытался потянуть меня за собой, но я не пошла. Тогда он смешался с толпой, и я его потеряла.

– И с тех пор вы больше его не видели?

Она помолчала с минуту.

– Нет, я видела его еще один раз.

– Этого в рапорте не было, – нахмурилась Нья.

– Я не думала, что об этом есть смысл рассказывать, к тому же… я даже толком не уверена, что это было на самом деле.

– Не уверены?

– Я перестала рассуждать здраво. Думаю, это от крови и оттого, как вел себя Уильям. У меня прихватило живот, и вообще я почувствовала себя плохо.

Грей подумал, что она и сейчас выглядит нездоровой.