– Не понимаю, как в здравом уме, да при возрасте, можно верить в сказки и легенды. Во всякую ересь про призраков, чертей, бесов…
– Оставим философию.
– Как пожелаешь.
– Как жена?
– Развелись.
– Почему?
– Любовь – проститутка.
– Метафора.
– Чистая правда. – съязвил Виктор. – Как твоя?
– Гармония!
– Есть в этом что-то магическое.
– Согласен, старина. Словами не описать, что чувствуешь. Счастье, спокойствие…
– Да. Я начинаю задумываться… А не бросить ли мне эту работу к ебене матери, да осесть на даче, где-нибудь на юге. Виноградник завести…
– Моя скоро отойдёт от дел. Надоели ей все эти интриги, бумажки, показуха… Хочет на край границы!
– Хе, ну и романтик она у тебя! В одном месте всё молодость играет…
– Совсем забыл! – резко остановился Павел.
– Что такое?
– С днём рождения. – Павел достал из кармана очки с большими линзами.
– Язва. Я и забыл. Какой по счёту?
– После двести шестого перестал считать.
– Да и хер с ним. Спасибо.
Виктор выкинул старые очки и надел новые.
– Год за годом мы всё больше превращаемся в старых зануд, тебе не кажется? – сказал Виктор.
– Что поделать. Такова наша участь. – твёрдо заключил Павел.
– Паш, я не думал, что будет завтра или через неделю. Жизнь у меня была от каждого рассвета до заката. Сейчас… Возраст, наверное. Теперь мне важно, что будет через неделю или месяц.
– Актуально. Что сделать завтра: попить пивка и достроить баню, или же бросить все дела, закинуть на спину Татьяну и рвануть куда-нибудь, где ещё не были…
Молчание. Наслаждение. Работа.
– Церковь?
– Церковь.
Глава IV. Живая легенда
* * *
– Наташ!
– Оу!
– Видела Николку? Как вышел вчера вечером, так и не вернулся.
– Нет, баб Мань.
– Я видел. Он в церковь пошёл, к Евстафию, грех перед вами отмаливать.
– К какому ещё Евстафию?
– Попу.
– Нет у нас никакого попа! Церковь давным-давно как брошена. Годами гниёт на болотах!
– Но я был там! Я видел его!
– Чей-то он?
– Горячка, баб Мань! Всё от самогона!
– Тьфу ты! Во даёт!
– Какая горячка? Правда это!
* * *
Среди топей шла узкая тропинка. По обе стороны мхи, болота, редкие гнилые деревья, хаотично торчащие то здесь, то там. Тропинка кончалась возле старой деревянной церквушки. Вид её был скверным и мрачным. Глядишь, вот-вот развалится. Перекошенная на правую сторону, побитые окна, доска прогнила так, что церквушка приняла серо-зелёный цвет и даже при слабом ветре скрипела. Пять маленьких куполов окружали главный купол посередине. Позолота слиняла, оставляя за собой ржавый цвет. Главный купол находился чуть повыше остальных и был без креста.
Детективы подошли к церкви.
– Что скажешь, Витя?
– Опоры прогнили, строение перекосилось. Долго не простоит. Следов нет, сплошная грязь.
– Дверь недавно открывали.
– Да, вижу. Чувствую запах воска.
Виктор открыл дверь. Громкий скрип эхом заполнил церковь.
– Здесь явно кто-то обитает. Свечи регулярно зажигались. На полу следы сапог. – сказал Павел, осматривая помещение.
– Резиновые. – внимательно осмотрев следы, заключил Виктор.
– С таким следом?
– Да, похож.
– Хорошо. Иконы… На раме нет пыли. В таком старом здании пыль садится моментально, особенно когда дует ветер.
– Вывод: совсем недавно тут кто-то был. Судя по всему, местный.
– Согласен.
– Погоди….
– Что там?
– Пепел. Много пепла. – проворчал Виктор.
– Его?
– Думаю, да. Круг замкнулся.
– Это не всё. Ещё следы, но это не обычная грязь… Торф. Следы старые, им сутки. Военные кирзачи. Сорок шестой размер. Две гильзы и небольшой след… От приклада. – произнёс Павел.
– Двенадцатый калибр, двухстволка. Охотничье. – повертев гильзой, заключил детектив.
– Рабочие сказали, что после случая с Палычем никто в лес не ходил.