Вышли на проселок, встали, поджидая телегу, что должна была вернуться, сдав раненых – ну и дождались, конечно. Вывернули из-за поворота пара форсистых легковушек и бронетранспортер американский с автоматчиками. Начальство! Притом – из дивизии, если не выше! Вот уж совсем ни к чему, но не в кусты же шнырять!

Тормознули рядом, подняв пыль. Из броника сыпанули отработанно автоматчики (одного узнал – земляк из комендантской роты), привычно заняли оборону круговую на всякий случай. Повылезала из легковушек куча офицеров – при параде, словно и не на фронте. Узнал одного – замполита дивизионного. Вот не было печали – черти накачали! Въедливый и занудный подполковник тут же грозно вытаращился:

– Оба – ко мне!

Хороший такой голос, командный.

– Товарищ подполковник старший сержант Сидоров по вашему прика…

– Эт-то что за шмотки? Барахольничаете?

И не успел ответить – из-за плотного полкана легко вывинтился чернявый майор в щегольской, хотя и полевой, но явно пошитой по индзаказу форме и чертом сидящей на кудрявой голове фуражке.

– Франция? А китель немецкий! Вы откуда их взяли?

По тому, как сразу осекся подполковник, уже явно готовивший показательный разнос, стало понятно, что спросивший – важная птица и на чины плевать хотел.

– Сняли с убитых нами гитлеровцев, товарищ майор! – максимально браво, отчетисто и чисто ответил Сидоров, вполне изображая стойку «смирно» и поедая глазами чернявого.

– А в руках у вас что? – повернулся к рябому.

– Зольдатбухи немецкие. Их военные книжки, – так же отрапортовал старший сержант. Ему очевидно было, что разнос, как минимум, отложен надолго, а потому майору надо потрафить.

– И зачем вы их собираете?

– По приказу нашего батальонного командира, товарищ майор. Все немецкие документы после сбора отправляются в штаб, для изучения.

– Логично. Но почему – французская эмблема? Вы из-за нее кителя взяли? – с искренним интересом разглядывая нарукавный трехцветный щиток, спросил франт в полевой форме.

– Так точно, товарищ майор. Раньше такое не попадалось, решили показать, хотя материал стал у немцев гораздо хуже, без ворсу, и сукно жиже, – решил расширить ответ замкомвзвода и заодно прощупать собеседника.

Пока ему было не совсем понятно, с чего такой интерес, да и слукавил слегка – трупы с такими щитками на рукаве попадались ему на глаза уже не первый день, всю последнюю неделю – точно, напротив стояли эти самые, с ними и пластались.

– Алексей Алексеевич, что скажете? – повернулся майор к неприметному капитану из особотдела, скромно державшемуся сзади.

– Это усиленный батальон из части под названием Добровольческая штурмовая бригада СС «Франция», или по-другому Седьмая гренадерская бригада ваффен СС, придан восемнадцатой панцергренадерской дивизии СС «Хорст Вессель», – огорошил майора точными сведениями тихий капитан.

– Как у вас все точно, однако! – с явным уважением сказал кудрявый.

– Служба такая, – не рисуясь, пожал плечами осведомленный офицер.

– И они действительно – французы?

– Из тех пленных, что мы допрашивали – практически все. Один, правда, попался из белоэмигрантов, бывший русский. Но они уже практически кончились, домолачиваем остатки. «Хорст Вессель» тоже растрепали сильно, так что и французам досталось, и венграм этим онемеченным.

– Это каким венграм? Здесь же нет венгров? – удивился подполковник-замполит.

– Из «Хорста». У них, как и во всех инонациональных СС – офицерский состав из чистопородных рейхсдойче, граждан Германии, а рядовой и сержантский – из всякой сволочи. Эти – набраны в Венгрии из тех венгров, которые имеют хоть немного немецкой или еще какой арийской крови, – так же негромко и вразумительно пояснил Алексей Алексеевич.