– подъёму гостей ей надо было успеть навести порядок в доме, постирать грязное бельё, приготовить еду, нагреть в бойлере воду и не забыть про заложников. А перед тем как лечь отдыхать, женщина помолилась в углу на икону божьей матери, перекрестилась. От этого на душе у неё всегда становилось легче и спокойнее, но только почему-то не в этот раз. Какая-то необъяснимая тоска внезапно сдавила ей грудь. «Не с мужем ли что случилось? – подумала Клава. – Нет, кажется». Не о нём заныло её сердце, а об этих – девчонке и её сыне. На кой их Шрам сюда привёз? Деньги хочет большие выручить? А ведь они могут и боком обернуться. «Вот как он появился здесь на мою голову со своим дружком Ржавым, так всё пошло наперекосяк. Того и гляди менты нагрянут, и поведут тогда тебя, Клавка, по этапу вслед за мужем Гришкой», – от этих мыслей она даже прослезилась. Кто просил муженька на зоне давать бандитам наводку на её дом? Сидел бы там спокойно, срок свой мотал, уж, поди, немного осталось. А она бы его дождалась, в этом сомневаться не надо. Теперь с их приходом дом превратился в воровскую малину. И хорошо ещё, что главарь Шрам порядок и дисциплину держит, иначе было бы вообще тяжело.

Когда братва встала, стол был накрыт. В доме наведена чистота, постиранное бельё вывешено и сохло на улице.

– Хорошо тут у тебя, Клава. Давно я так крепко и спокойно не спал, – сказал хозяйке по пояс обнажённый Шрам, выходя с полотенцем через плечо во двор. – А ну-ка, кто-нибудь, плесните несколько ковшей водицы на спину! – крикнул он своим корешам.

– Давай, Данилович, я, а они пускай отдыхают, – подошла к нему Клава.

– Ладно, лей, иначе от этих лодырей не скоро дождёшься… – миролюбиво ответил Шрам. – На зоне они бы у меня мухой летали, а здесь полнейшая расслабуха…

И он подставил свою неширокую, но крепкую, упругую спину под прохладные струи воды.

– Эх, лепота-то какая!

Умывшись и переодевшись в свежую одежду, бандиты сели за стол. Хозяйка от позднего завтрака, а точнее, если судить по времени, обеда отказалась, сославшись на то, что уже покушала. Она присела рядом с ними на стул, готовая в любую минуту прислужить.

Посреди стола, за которым сидела братва, стояла большая фаянсовая посудина с крышкой, в которой находилась отварная картошка с укропом и сливочным маслом; в длинной селёдочнице – дольки селёдки с лучком; сальце с прожилками мяса и красным перцем тонко нарезано, разложено на тарелке; солёные огурцы и помидоры блестели своими красными и зелёными боками. И главное блюдо – дымящаяся крупная утка с яблоками, только что вытянутая из духовки.

– А хлеб-то где, иль нет в доме? – спросил Шрам, обращаясь к хозяйке, при этом не поворачивая в её сторону головы.

– Как нет, да вот он. Я накрыла его от мух, – вскочила женщина с места и, быстро взяв со столешницы хлебницу с порезанными крупными ломтями белого и чёрного хлеба, поставила её на обеденный стол.

– Клава, а где шнапс? Опохмелиться бы надо, тем более под такую закуску! – спросил Ржавый.

– Сегодня до вечера чтоб никакого бухалова (спиртного)! – стукнул кулаком по столу Шрам, при этом глаза его сверкнули неприятно жёстким огнем. – Дело будем делать. Зря, что ли, девку

с пацаном сюда привезли? Кстати, как они там, Клава?

– Да ничего. Сидят у меня, как птички в клетке. Пока не беспокоят, – ответила хозяйка.

– Однако смелые они, даже не плачут и на волю не просятся, – вставил своё слово Ржавый.

– А может, того, с перепуга в ступор впали? – усмехнулся Степан, сын Клавы.

– Хватит лясы точить, ешьте быстрее да за дело, – прервал дальнейший пустой разговор Шрам. – Ты, Стёпа, как закончишь, достанешь мне портативную видеокамеру с кассетой. Нам же с тобой, Ржавый, надо будет разыграть следующую сцену: ты выступишь в роли плохого дяди и крепко припугнёшь наших золотых птенчиков, а я, наоборот, притворюсь хорошим. Может, даже по роже тебе придётся дать, ты уж на меня за это не серчай. Так надо. Понимаешь, перед тем как приступить к плотной работе с ними, предварительно их надо сделать мягче, сговорчивее. Однако ещё раз предупреждаю тебя, Ржавый, смотри не перестарайся. Они мне нужны нетронутыми, но хорошо запуганными. Оба поняли?!