В штад!

Около Песков – перевоз. Плех – лодочник, знакомец из местных… (кличка? волосатый, как поп), Трифон переправит за так, либо за какой-нибудь шлант. Надо бы успеть, своевременно, в Пески до темна, – вскользь проговорилось в сознании, не то предстоит, будешь ночевать, как бездомный – где-то… в караульне, у Спаса. Или же, бывало и так – в недрах перевернутой лодки.

Эх, горевать – не воевать. Чем? Как? – соображал деревенский: в ратушу идти, к немчуре? Биться, несмотря ни на что – не горевать! Поборемся!.. «Куды ему деться? Возит, по всему очевидно – в переметной суме. – Парка, для начала утешась ведением, что гражданин, хапнувший святыню, грабитель знаем наконец-то доподлинно, увидев как тот скрылся, в мыслях о дальнейшем вздохнул. – Видимо придется идти, хочется того или нет в ратушу, поклон выручать, оберег… вражью поклониться».

Трогая успевший взрасти исподволь под шапкой желвак, битый оглянулся окрест, определив на ходу место своего поражения – не так далеко, в зарослях, у самой тропы взвидел ось – поправил пестерь, худо прилегавший к спине и, чередом, не спеша двинулся отыскивать серп.

Тож – кровь!.. Под шапкою, вдобавок; не то, – сукровица, лепше сказать, выяснилось чуть в стороне от места, на котором толмач вовремя припомнил базар. Но, да невеликое зло, вящшее, – мелькнуло у Вершина: – отъем корабельника… Ого, не пустяк!.. Среднее; болячка – пройдет.

С этим, продолжая ощупывать огромную шишку поселянин вступил в тянущийся обочь дороги к Спасскому, оплывший с боков, к счастью неглубокий, прокоп. – Как бы то припомнить захватчику его же слова? Делом, а не только глаголами. Воистину так; «За всё необходимо платить», – пробормотал селянин, вслушиваясь в то, как звучит;

По-нашему звучит, по-людски. Платим помаленьку за собственную самонадеянность, за веру в добро, за правдоподобную ложь, сказанную в тесном кружке, дабы оживить разговор, платишь кое-чем за брехню ради своего удовольствия, когда второпях вымолвишь не очень приятный для иного глагол; ну… За любопытство – плати;

Дескать, любопытной Варваре (басенная может, как знать?), сказывала мати, во отрочестве – нос оторвали; сходное, считаем: оглядка, с расплатою (немалой!) на тракт; плата – небрежение важностью собачьей брехни, у собственного дома, в туман, – не лаею самой по себе. Золотом, иное плати!.. Главное: спокой утерял; оберег исчез – и пошло…

Каждый понимает по-своему где правда, где ложь. Сильнику, в пример переводчик: правда и неправда – одно. Всякий, получается прав; по-своему. Ого правоты! Разная, положим. Всё так; просто… Проще пареной репы; каждому дороже – свое. В сицем понимании правды, али как там сказать, истины достанет на всех. Каждому – своя: хорошо: не надобно чужого имущества, – не золото дык. Вот именно: своей правоты хватит, говорил по-ученому, на Красном братеник – с лихуем на все времена; ешь, по выражению Васьки, верному, пожалуй – до пуза, – подержал на уме, двигаясь в прокопной грязи. Воистину… Не хватит – борись…

Противоречиво? Не так? Неправдоподобно звучит? Сицее не кажется двойственным, занеже в миру недвойственного, попросту нет; всё – двойственно; случись по-иному, не было бы вечной браньбы; вот именно. Ужели не прав? Как бы, в неимении двойственного, с кем бы велась та или иная борьба? Сложное – в простом: неборьба: трудноразличимая ложь, которою грешат миротворцы. Без драки за свое и чужое не двигалось бы дальше и дальше, к лучшему и к худшему разом; не было б самой животы.

Ежели не хватит кому, штатским, да и тут, на селе частной, скажем так справедливости (правдивая ложь?), более угодной – борись. По-своему, опять же; вот, вот: в полном одиночестве, сам. Выгодно, с другой стороны… «Предстателям, которые в штате», – бормотнул на ходу: – защитникам избыточных прав на большее, чем в естях имущество не надо платить…