Бегают не только на устьях, – промелькнуло вдогон: – Давече, рассказывал в штате коробейник, гуляй: выехавши трое туземцев пашенных крестьян кореляк. Добрые, однако серпы в тамошней сторонке выделывают!.. Лучше б, как встарь было-че, железный уклад – косы, топоры, наковальни, малые не так, чтобы очень, да и те же серпы в Красном продолжали работать.

Вспомнив Красногорье, мужик полуобернулся назад, в сторону незримой губы. – «Каждому роднее – свое, – проговорилось в мозгу: – Эти, кореляки снялись, к Ладоге как будто, – а сей? Инка не торопится вслед. Ясное как день, почему: жаждет, в нарушение прав любого человека на двор, приобретенный по-честному, да хоть бы и даром хапнути чужое добро; как не так? Зарится на лучшее, пес. Мог бы потрудиться как следует, на совесть – по-братски с тем, чтобы построить взамен лучшее жилье самому.

Что-то затаился, шатун – глаз не кажет… Видели третьёводни одаль в стороне, за Романовкою; позавчера… Шкоду замышляет какую-нибудь, враг учинить. Станется, пожалуй. (Чур, чур!) Как бы ни надумал, завистник подсадить петуха, к соколу, – мелькнуло в душе; – дабы поменяться имуществами, скажем хоть так, чуть витиевато, по-братски. Может оказаться, подумывает выместить зло на человеке достаточном, за худший удел… Вспыхнет на глазах, под стрехою как подвешенный сноп…»

Где он, Сокол? Пишет ли, по-прежнему в книжки? В Красном, у пылающих доменок, бывало, томясь неразнообразием жизни вписывал туда привиденья, нощное; случалось, туда ж – виденное им наяву. Бавился, по-своему тем, что увековечивал сны. Часом, растолкует какой-нибудь… В мечтанья впадал. Мыслимо, пустился к Неве, чтобы созерцать корабли – эво их околь городка! Может, собирался лодью строить – руки золотые, и мог, также, на чужом корабле, в кормщиках, да просто и так, сарою, матрозом уйти в плавания, стран повидать; норовом зело любопытен. Мог переселиться на Русь… К Новгороду? Дескать, вещал: древняя столица Руси. Мало ли куда устремился? В нетчиках, и весь разговор. Плавал бы себе на здоровье по морю, подобно купцам, да притчи, как бывало у доменок, вернувшись читал. Мог бы заниматься торговлею, под штатом и дате, а не то, как сосед взялся бы горшки обжигать.

Съехавши для всех неожиданно, глаголовал люд… В ночь, лунную. Бесследно исчез! Как произошло, почему? Достала до кишок немчура? Всякое возможно итак. Мало ли причин изойти? – множество, примеров не счесть. На Успение, четвертого дня пристав Олденгрин, в чужаках – свиец долбанул по спине, можно бы сказать ни за что… Как бы, указал направление пути в зарубежь. Далее, пока торговал ножницы в железном ряду, штатские (нельзя исключать: люди базаряне соотчичи) украли колпак. Прямо хоть кричи караул!..

Штад, Нюен, – представляет помор даль за поворотом реки: русич – престарелый слепец, с теменью в глазах… Поводырь… Обочь – коробейник, гуляй: долог, наподобие штатских воинов, складная сажень ростом, в бороде седоватина, у сорокалетнего, чуть-чуть кривоват. Сбоку небольшая лопата, в кожаном влагалище; ну. Сицевое де, говорил носит опасаясь грабителей; оружие дак. Во изобретатель!.. ага. Бывши по суконный товар, чтобы таковой продавати на корельской земле. Дешево купил, повезло. Как не так; так бы не совал песнярам, походя какую-то медь.

Гусельника выставил вон, с торга околоточный пристав. Он же, разгоняя народ ахнул бердышом по хребту. Еле устоял; каково! Древком, на великое счастье. А, достань острием? Ссадиною, как бы платил песельникам, щедрый богач. Штатские! И даже в Песках,[2] пригород – рукою подать, в Спасском приложили кулак… Делатель какой-то, из тамошних, на смольном дворе