– Слушаюсь, Борис Николаевич.

Кобец ещё складывал бумажки в папку – а Ельцин уже «перешёл» к Бурбулису.

– Гена, ты зондировал украинцев насчёт СНГ?

Бурбулис мгновенно «очнулся от грёз», навеянных хозяйскими наставлениями «чужому дяде»: всегда приятно, когда – не тебе. А теперь «пришли за ним» – и уже ему нужно было сочетать неподдельную дрожь с квалифицированным докладом.

– И Кравчук, и люди из его окружения – в полном восторге от идеи, Борис Николаевич.

– «В полном восторге», говоришь…

Правая щека Ельцина съехала набок: хозяин обдумывал реакцию. Наконец, щека медленно вернулась на место.

– Но ты предупредил их о том, что «задаром и прыщ не вскочит»?

Лицо Бурбулиса – нерусское и по форме, и по содержанию – растянула совсем, уж, «западная» улыбка.

– Предупредил, Борис Николаевич. Правда, не в таких выражениях.

– И?

– Кравчук сказал, что Украина готова оплатить свою независимость.

– В какой сумме? – ещё дальше поехал щекой Ельцин.

Бурбулис осторожно пожал плечами.

– Ну, вообще-то, руководствуясь Вашими указаниями, Борис Николаевич, я намекнул ему… кое на что…

– На что именно?

– Черноморский флот и Крым.

– А он?

Бурбулис ещё раз задействовал плечо – теперь уже под маску искреннего недоумения.

– Вы не поверите, Борис Николаевич, но он на удивление легко… даже легкомысленно воспринял этот намёк.

– Не волнуйся: поверю. Что он сказал?

– Сказал: «Не проблема. Украина готова заплатить и б`ольшую цену».

– Спасибо, Гена.

Ельцин «погладил» зардевшегося Бурбулиса благодарным взглядом.

– Ну, что ж: примем к сведению. Авось, и пригодится на будущих торгах…

Лицо Бориса Николаевича тут же отказалось от благодушия. Им обоим – и Ельцину, и его лицу – даже притворяться не пришлось: оба всегда были искренни в своей непосредственности, череде настроений и «скорострельности».

– Но сейчас наша первостепенная задача: похерить Союз. А для этого, кровь из носу, нужно сделать так, чтобы вся «девятка» подписала горбачёвский проект. Отсюда – вывод: пока Горбачёв нужен нам, мы его не трогаем… коленом под зад…

Ельцин выдержал паузу – и жёстко закончил:

– … Это – впереди…

…Горбачёв не находил себе места: завтра лететь в Форос – а у него всё ещё не было никакой информации от Ельцина. Раз за разом Михаил Сергеевич задавал себе один и тот же вопрос: неужели он ошибся в Ельцине?! Неужели Ельцин оказался хитрее – и за его спиной договорился с ГКЧП?! Хотя, что тут такого: увидел, что у них реальная сила, оценил расклад – и переметнулся! А сила у них есть – нужен только решительный предводитель!

Спустя минуту Горбачёв уже отказывался от этой идеи, как утопической. Ну, не мог Борис Николаевич по собственному желанию совать голову в петлю! Ведь, даже при общей нелюбви к Горбачёву, при взаимном желании скинуть «Мишку-меченого» и отказаться от «перестройки», в главном вопросе их разделяла целая пропасть. ГКЧП был за сохранение Советского Союза, Ельцин – против. ГКЧП был против подписания нового Союзного договора – Ельцин «за». ГКЧП был против «суверенизации» республик – Ельцин самолично провозгласил: «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить!».

Вот, на чём они действительно могли стакнуться против Горбачёва – так это на кандидатуре… Горбачёва. И здесь уже начинала проглядывать ситуация под названием «возможны варианты». Самым маловероятным был вариант «невмешательства во внутренние дела», когда Ельцин уведомил бы ГКЧП о своём нейтралитете в «решении персонального вопроса Горбачёва». Куда ближе к истине был вариант, при котором Ельцин позволял ГКЧП расправиться с Горбачёвым – а затем преспокойно избавиться от «мавра ГКЧП». Как избавиться? Очень просто: организовав небольшое кровопускание народу «от имени и по поручению ГКЧП». А дальше – классика: «народное возмущение», похороны «мучеников тоталитаризма», и, наконец, похороны самого «тоталитаризма» как явление и в лице его отдельных представителей…