Мне пришлось опять беспокоить соседку, бабу Соню, разбудив ее спозаранку, и просить присмотреть за Катей до приезда Витька. Да, Татьяна будет сильно удивлена, когда узнает, сколько всего выпало на нашу долю в это её отсутствие! Мне не хотелось будить ребенка, тем более расстраивать её с утра чудовищной вестью, сам я был этой новостью сражен, но заставлял себя ни о чем плохом не думать. Ранним утром движение в Москве еще вполне сносное, поэтому до Сухаревки, где находится Склиф, я добрался довольно быстро. Подумать только, еще вчера мы с Диной сидели в двух шагах отсюда, и моя жизнь наполнялась новым смыслом и надеждой, а сейчас эта надежда у меня может быть отнята навсегда. Нет, даже думать об этом нельзя!

В Институт Скорой Помощи им. Склифосовского в столь ранний час, конечно же, никого не пускали. Я, было, попытался сунуться со своими костылями и, что называется, сойти за своего, но дюжий охранник преградил мне дорогу и посоветовал прийти в часы посещений. Объяснять, что я лучший друг потерпевшей не имело смысла, здесь привыкли к подобным выступлениям и относились к ним безразлично, а поскольку родственником Дине я не приходился, то и шансов пробраться внутрь не имел никаких. Пришлось звонить Сергею. Он спустился за мной довольно быстро, но возвращаться обратно не спешил.

– Нет смысла, – сказал он, – она без сознания, а мне нужно перекурить. Давай посидим немного вон на той скамейке.

Как я уже говорил, Динин муж был видным мужчиной, высоким, плечистым, с хорошо тренированным телом. Он всегда нравился женщинам и умел этим пользоваться. Возможно потому, что я всегда воспринимал его, как соперника, и понимал, что во многом ему проигрываю, я не испытывал к нему дружеских чувств. Не стану говорить о Сергее ничего плохого, но мне он никогда не нравился.

Он был успешнее меня, удачливее, ему все доставалось легко и просто. Он был сыном академика, с детства все получал на блюдечке, папа всегда составлял ему протекцию, и на жизненном пути никаких препятствий преодолевать ему не пришлось. Такие детки обычно вырастают полными раздолбаями и балбесами, но нет, здесь судьба распорядилась иначе, и из Сергея получился весьма хороший врач. И в жены он получил лучшую женщину в мире, но вот именно этого, на мой взгляд, оценить не сумел, поскольку я о его интрижках был наслышан не только от Дины.

Сегодня он был небрит, под глазами залегли тяжелые тени, взгляд был напряженным и немного растерянным. Однако, когда он доставал сигарету и прикуривал, я заметил, что руки его совсем не дрожат, а это означало, что при любой ситуации он умел владеть собой. Должно быть, именно поэтому Сергей и был классным пластическим хирургом.

– Господи, Сергей, расскажи мне, как это случилось?

– Да кто ж его знает, как? – он пожал плечами. – Дом-то совсем новый, ты же знаешь. Правда, говорят, что строили его гастарбайтеры, а строить они не умеют, экономят на стройматериалах, воруют и все такое. Но теперь все так говорят, это же ничего не значит. Всех послушать, так в Москве каждый новый дом должен бы рухнуть сразу после сдачи.

– Так ведь и рухнул, Сергей, ну пусть не дом, а только лифт, но ведь рухнул! – я начал заводиться. Его рассудительность раздражала.

– Рухнул! – легко согласился он, сделав новую глубокую затяжку. – рухнул.

– А Дина?

– А Дина была в нем. Знаешь, у нас ведь поскольку дом новый, многие еще делают ремонт, вот и поднимают много всякого. Говорят, сегодня весь день возили тяжеленные бетонные блоки. И трос не выдержал.

– Как это не выдержал? Кроме того, у лифта не один трос, а целых три. Что, все три не выдержали?