Увидев нового клиента, трактирщик замолчал и расплылся в широкой улыбке, явившей отсутствие переднего зуба:

– Добро пожаловать, сэр! Проходите, присаживайтесь. Вы не из наших мест, верно? Без обид, но это сразу видно. Итак, чем могу вас порадовать? Вы уже ужинали? Могу предложить тушённую на огне курицу. Пальчики оближете! Хотя у нас есть салфетки. Но это так, образное выражение. – Трактирщик тараторил без пауз. И каждый раз, когда он произносил «ш» или «ж», звук вылетал у него меж зубов с раздражающим свистом.

Парень у стойки оглядел нового посетителя с ног до головы. Откуда, чёрт возьми, его принесло?! Мало того что у него обезьянье лицо – он определённо великоват по местным меркам. И не какой-нибудь рыхлый тюфяк – нет, мускулистый здоровяк. Такой размажет тебя одним пальцем. Такой может натворить бед.

Инспектор одну за другой читал эти мысли у парня на лбу. А потом опустил глаза на его обувь – и тут же расслабился. Такую обувь мог носить только коп.

– Спасибо, я не голоден, – ответил он трактирщику голосом, от которого менее прочная штукатурка слетела бы со стен. – У вас на моё имя забронирован номер.

Трактирщик оживился:

– О, очень хорошо! Как вас зовут? – спросил он и принялся листать тетрадь, почти такую же грязную, как его фартук.

– Уильям Шекспир, – ответил инспектор, приготовившись к обычной реакции.

– Шекспир… Шекспир?

– Моя мама была его большой поклонницей.

– Ну надо же! – с улыбкой сказал трактирщик. – Я теперь всем буду говорить, что у меня останавливался знаменитый Уильям Шекспир. Хоть вы, конечно, и не он.

Инспектор промолчал.

– Что привело вас в Литтл Мосс, господин Шекспир? – продолжал строчить трактирщик. – Простите за любопытство.

– Я новый начальник местной полиции.

Услышав эти слова, долговязый побледнел. Но тут же снова пришёл в себя.

– А, вы приехали, – сказал он. – Добро пожаловать в Литтл Мосс, инспектор. Я сержант Пеннингтон, временно исполняющий обязанности начальника местного отделения органов охраны правопорядка.

Шекспир вздохнул. Канцелярит был раковой опухолью провинциальной полиции. Не то чтобы в Лондоне не было полицейских, склонных к церемониям. Но там, где происходит пятьдесят убийств в месяц, сотни краж и тысячи других преступлений, канцелярит быстро превращается в односложные ответы и всевозможные ругательства.

– Вас прислали из Лондона, – сказал Пеннингтон, продолжая таращиться на Шекспира так, будто у того на лбу росло щупальце. – Вы смените Каррутерса. – Парень говорил без вопросительных интонаций.

– Спасибо, меня предупредили, – буркнул Шекспир с сарказмом, ускользнувшим от Пеннингтона. – Повернувшись к сержанту в профиль, инспектор положил на стойку свою большую руку, и трактирщик истолковал это как жест человека, долго скитавшегося в пустыне и измученного жаждой. Через три секунды он подал Шекспиру ледяной напиток.

– Пожалуйста, инспектор! – счастливо улыбаясь, сказал трактирщик. – Это за счёт заведения. С наилучшими пожеланиями от всей нашей деревни!

Шекспир нахмурился:

– Спасибо, но я не принимаю подарков.

– Ну что вы! – расстроился трактирщик. – Это же в знак гостеприимства!

– Я предпочитаю платить и за гостеприимство.

– Может быть, в Лондоне так не принято, – кашлянув, вмешался долговязый коп, – но здесь ценят гостеприимство. В маленьком городе всё по-другому, у нас есть неписаные правила, которые…

Шекспир покосился на него и высыпал на прилавок горсть шиллингов.

Пеннингтон и трактирщик переглянулись, что означало что-то вроде «Приехали!»

– Так, а теперь я бы хотел немного отдохнуть, – сказал Шекспир. – Можете показать мне мою комнату?