– Кто ж тебе скажет? От ветра зависит. Эскадры уже достаточно близко, чтобы выйти на связь, потому день указан точно, а вот когда…

– Ах да… парусники же… Расписание тут составлять… Разве что кости бросать. А если штиль, все-таки?

– Не, штиля точно не будет. Он тут очень редко бывает и только зимой. Так что нет, мимо.

– Я и не стреляла.

– А? А, поняла, типа шутка… смешно.

– Вот как-то неубедительно сейчас прозвучало.

Альда рассмеялась.

– В качестве извинений готова пойти с тобой сегодня после лицея и морально поддержать. Хотя никак не пойму, что у тебя вызывает сложности в выборе личной служанки.

– Я это ни разу не делала… и ни разу не видела, как это делали другие. И вообще… У меня ни разу в жизни не было личной служанки. Я понятия не имею, что с ней делать!

– Привыкнешь, – махнула рукой Альда. – К хорошему быстро привыкаешь. А что делать? Сама смотри. В комнате прибирать у тебя будет… У тебя ведь сейчас слуги твоей мамы убирают? И иногда разные. Они не могут знать, что где у тебя лежит, твои привычки. Ведь приходилось иногда искать нужную вещь только потому, что новая служанка положила ее не туда, куда ты привыкла ее класть. Помочь собраться на какое-нибудь мероприятие, подготовить одежду. Когда кто-то знает твои привычки и любимые цвета – это порой много значит. Передать письмо… записку.

– Какую записку? – удивилась Наташа.

Альда хлопнула себя по лбу.

– Если спрашиваешь, значит рано еще знать. Все, нам на занятия пора, а то опять с перемены опоздаем.

– Тьфу, – сообразила Наташа. – Я думала, действительно что-то полезное. Я и без записки могу сказать парню все, что о нем думаю.

– Все не надо, – не могла не оставить последнее слово за собой Альда. – Обидишь.

Учиться Наташа не то чтобы не любила, просто тут имелся определенный перекос в знаниях. В той же математике или природознании, как здесь называли физику, она могла дать фору и учителям. С грамматикой было не лучше, чем дома, к тому же тут в обязательном порядке, кроме языка республики, нужно было еще знать язык Арвийской империи, причем чуть ли не лучше моригатского. Ну, как французский для дворян девятнадцатого века. Не знаешь – сочтут необразованным дикарем. А вот теорию магии Наташа ненавидела тихой ненавистью, причем подозревала, что так к этому предмету относятся все лицеисты. То ли с учителем не повезло, то ли этот предмет и в самом деле настолько же скучен, насколько и зубодробителен, где многое приходилось просто заучивать без всякого понимания. А вот чего-то не понимать Наташа не любила. Ей легко давались предметы, где имелась определенная логика. Та же математика. Она любую формулу могла вывести из простейших просто методом рассуждений. Но когда в теории магии треугольник равнялся кругу и это нужно просто принять на веру… По каким параметрам равен? Как это выявили? Есть ли опыты, доказывающие это утверждение?

Танцы стояли отдельной категорией… Хуже всего было понимание, что это ей действительно нужно для жизни в этом мире, да и физкультуру Наташа любила. Но танцы… С ее музыкальным слухом? Правда, учитель клятвенно обещал, что все равно научит. Именно это «все равно» в словах старого учителя пугало больше всего. И сегодня последним уроком как раз танцы… Так что домой Наташа возвращалась не в самом лучшем расположении духа. Бодрое состояние Альды ничуть это самое настроение не поднимало.

– Неужели ты дома не занималась танцами?

– Занималась. И я говорила тебе.

– Ага. Вроде как пугала ими…

– Я тебе их показывала.

– Когда это? Подожди, то дрыганье ты и называла танцами?! Я думала тебе плохо стало.