– А что если девушки не по своей воле в озеро прыгают? – озвучил вдруг пришедшую ему на ум мысль начинающий лекарь.

Вопрос повис в воздухе. Налетел сильный порыв ветра, и вековой дуб у дороги зашумел листвой, словно требуя ответа.

Свиридович недовольно крякнул и повел бандолетом из стороны в сторону, казалось, ища в кого бы выстрелить. Не найдя подходящей цели, он повернулся к Анджею:

– Не в Ореховичи ли молодой пан направляется?

– Туда…

– Нам по пути, – дружелюбно заметил возный. – Дозвольте составить пану компанию. Так откуда пан едет?

«Может быть, все-таки удастся договориться об аутопсии13», – с надеждой подумал Анджей и вскочил на своего жеребца. Оживленно беседуя, новые знакомые поехали по дороге вдоль опушки леса. Гнедок с явной симпатией пофыркивал в сторону кобылы возного. Та в ответ лишь недоверчиво косила глазом и подрагивала кожей на боках.

Сельский войт поехал следом за вельможными панами, приотстав, чтобы не мешать их беседе. Бесцветные глаза Хованского с тревогой всматривались в лесные заросли, а на его лице блуждала, словно приклеенная, угодливая улыбка. Это на случай, если пан возный вдруг пожелает о чем-нибудь спросить или отдать распоряжение. Сказывалась извечная привычка заискивать перед представителем власти. Оглянувшись назад, войт сердитым голосом поторопил замешкавшегося возницу. Тот, что-то недовольно буркнув себе под нос, влез на скрипнувшую под его тяжестью телегу и щелкнул кнутом, понукая лошадь. Маленькая кобылка, запряженная в повозку, привычно поднатужилась. Телега с утопленницей тронулась с места и покатила вслед за шляхтичами и главою местной общины. Звуки голосов следователя повета и его собеседника постепенно удалялись.

– Сам Господь мне пана послал! – громогласно вещал Свиридович. – А не пойдет ли пан ко мне в помощники на должность «стороны»14? Моего боевого товарища – пана Ярейко я знаю добре, и сын у него должен быть «вере годный»15. Один помощник у меня уже есть. Я поутру отправил его с депешей в Логовицы. А вот второй – тяжко захворал, весьма несвоевременно…

– Мне нужно повидаться с родными, – засомневался Анджей. – Отец может не согласиться…

– С шановным16 паном Ярейко я дамовлюся17, – уверенно заявил Свиридович. – Не сможет он отказать старому другу!

Зная суровый нрав отца, Анджей испытывал большие сомнения в успехе предстоящей беседы. Мать паныча умерла, когда он был совсем маленьким. Рано овдовевший хорунжий воспитывал сына в одиночестве, в коротких промежутках между бесконечными военными сборами и походами. Главной целью отцовского воспитания было сделать из наследника «настоящего шляхтича». Анджей с малолетства обучался владению различными видами оружия, охоте и правилам этикета. Научившись читать, он заинтересовался науками, в особенности медициной, и стал много времени проводить за чтением книг и рисованием. Отец, не считаясь с расходами, делал все возможное, чтобы дать единственному отпрыску достойное образование. Пану Ярейко помогала в воспитании сына его младшая сестра – Божена. Девушка рано вышла замуж за крупного торговца рыбой – пана Матеуша Ковальского. Своих детей у Божены не было, и все нерастраченные материнские чувства она направила на родного племянника. Тетя была завзятой театралкой. Именно она привила мальчику любовь к книгам и театру. До отъезда в Краков Анджей даже пару раз участвовал в любительских спектаклях. Божена смогла отчасти заменить подростку мать, щедро даря ему ласку и внимание. Она нашла для Анджея превосходных домашних учителей, а когда племянник повзрослел, уговорила брата отправить его учиться в известную на всю Европу академию в Кракове.