Лицо Мерритона скривилось от душевной муки. Он попытался взять себя в руки, медленно выпрямился, подошел к столу и оперся о него рукой, словно в поисках поддержки.

– В общем, мне нечего добавить, – печально заговорил он. – Вы уже все слышали. Доктор Бартоломью совершенно прав, мистер Хэдленд. Я стрелял из окна в ночь исчезновения Дакра Уинни, стрелял из окна своей спальни. Похоже, шальная пуля нашла свою цель… Уинни ушел на болота. Мы долго ждали его, а потом решили разойтись по комнатам и лечь спать. Среди моих гостей были Тони Вест и доктор Бартоломью… Именно доктор проводил меня до дверей моей комнаты – его спальня была рядом. В той части дома стены не такие уж толстые… Я же всегда на ночь кладу рядом с собой револьвер – эта привычка осталась у меня от жизни в Индии… Эта модель стреляет довольно тихо, тем не менее доктор услышал звук выстрела…

– Револьвер маленького калибра? – неожиданно спросил инспектор Клик.

Найджел Мерритон кивнул.

– Боркинс, – обратился он к дворецкому, который стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди. – Принесите мистеру Хэдленду мой револьвер. Он лежит в левом ящике письменного стола. Вот ключ, – и он бросил связку на пол к ногам дворецкого.

– Слушаюсь, сэр Найджел, – объявил Боркинс, поднял ключи и вышел из комнаты, оставив дверь открытой так, словно не хотел пропустить ни слова, сказанного в комнате.

Но только когда шаги его стихли, Найджел Мерритон продолжал:

– Я не суеверный человек, мистер Хэдленд. Я не верил в рассказы о Ледяном пламени. Меня заинтересовало лишь то, что при исчезновении человека вспыхивают новые огни. Шампанское, дурацкое пари Дакра Уинни, эти истории… Я ушел в свою комнату, пожелав доктору спокойной ночи. Но уснуть мне не удалось, я сел к окну и стал смотреть на огни. Неожиданно они полыхнули с новой силой, и тогда я решил… что Дакр Уинни…

Инспектор Клик улыбнулся, чуть наклонил голову, продолжая поглаживать подбородок.

– Занимательная история, сэр Найджел, – заметил он. – Однако продолжайте. Что случилось дальше?

– Ну, я выстрелил в эти огни. Разозлился и наобум выстрелил через открытое окно. И еще выкрикнул что-то вроде: «Я заставлю вас потухнуть. Вы – порожденье дьявола!..» Точно не помню. Но когда прозвучал выстрел, мой разум прояснился. Я почувствовал, что буду выглядеть по-дурацки в глазах моих гостей, если они узнают про ночную пальбу. А тут как раз в мою дверь постучал доктор Бартоломью.

Доктор кивнул, словно подтверждая слова молодого человека, а потом шагнул вперед, словно собирался что-то сказать, но инспектор остановил его движением руки.

– А дальше… дальше, сэр Найджел?

Найджел Мерритон посмотрел на инспектора и прочистил горло, собираясь продолжать.

– Доктор сказал, что ему показалось, будто он услышал выстрел. Спросил меня, кто стрелял, и я признался, что стрелял в огни. Это удивило его, точно так же, как удивило бы любого нормального человека. В том числе и вас, мистер Хэдленд. Можете считать, что я спятил, в конце концов! Я показал револьвер доктору, тот сказал, что заберет его, на тот случай если мне вдруг ни с того ни с сего захочется еще пострелять. А потом я лег спать и, как это ни удивительно, уснул… Вот, собственно, и все.

– Гм-м… Должен сказать, занимательная история, – объявил инспектор Клик, когда Найджел закончил. – Я, безусловно, поверю в нее… Только как убедить в ней присяжных? – он с сомнением покачал головой. – Они просто посмеются над всем этим. Люди в двадцатом веке не верят в суеверия, сэр Найджел. И уж тем более не позволяют суевериям управлять своими поступками. То, что вы рассказали, могут расценить как небылицу.