И тотчас я увидела, что у самой изгороди, отделявшей усадьбу от соснового леса, стоит компания из трех друзей‑офицеров и, как ни странно, Лизаветы Тихоновны. Но она лишь молча курила папиросу в длинном мундштуке, изогнув руку и обнажая при этом изящное запястье. А говорил в основном Андрей – по‑видимому, рассказывал что‑то веселое, так как все, кроме Эйвазовой, смеялись. Я не могла ничего с собой поделать и вскоре поймала себя на том, что смотрю на него одного – смотрю и улыбаюсь.

Еще мгновение – и он, подняв голову вверх, тоже меня заметил. Мне показалось, что Андрей обрадовался: широко улыбнулся в ответ и приподнял над головой фуражку. А потом еще долго не отводил взгляда. Я была рада этому, я даже хотела, чтобы Андрей меня заметил, но, к несчастью, меня также увидели и остальные. В частности, Ильицкий. Он бросил на мое окно короткий взгляд и не поклонился даже, а, отвернувшись, сказал что‑то остальным. Наверняка что‑то плохое обо мне.

Тотчас как ошпаренная я захлопнула окно, задернула портьеру и, прижавшись спиной к стене, в сердцах выпалила:

– До чего же неприятный человек! – отчего‑то на русском, хотя была в комнате одна.

А еще через мгновение в дверь мою постучали. Очевидно, это была Натали, ведь наши вечерние сборы с целью discuter des potins[2], похоже, вошли в традицию. Я, с удовольствием готовая отвлечься, поспешила открыть.

Это действительно была Натали. Она привычно вплыла в комнату, забралась на кровать, а на губах ее притаилась мечтательная улыбка. Но мне пришлось заговорить первой, потому как Натали молчала:

– Я вижу, ты не жалеешь, милая, что мы все же приехали в усадьбу: твой отец идет на поправку, а друзья Евгения Ивановича – замечательные молодые люди.

– Да, – согласилась Натали и бросила на меня лукавый взгляд, – замечательные. Особенно один.

Я повторила, счастливая за подругу:

– Особенно один. Князь Орлов блестяще воспитан, титулован и очень мил. Его избранница будет счастлива с ним, я уверена.

И тут Натали меня удивила. Мечтательность из ее глаз исчезла, и она посмотрела на меня с недоумением.

– Ты о Мише? – Она рассеянно хлопнула ресницами. – Разумеется, он просто прелесть и составит счастье любой девушки, но… с ним же скука смертная, Лиди! Мы четверть часа гуляли в парке практически наедине, и за это время он задал мне единственный вопрос – знаешь какой?

– Какой?..

– Что это у нас так дивно пахнет – неужто сирень? – театрально изобразила она тон князя и продолжила, уже немного гневаясь: – Да он лучше меня знает, что здесь всюду растет сирень! Он бывает в усадьбе чаще меня и задает такие глупые вопросы!

Я попыталась успокоить подругу, видя, что она распалилась уже не на шутку:

– Князь просто несколько робок. Он не знал, с чего начать разговор, вот и вспомнил о сирени…

Но подруга все еще хмурилась:

– Сомневаюсь. Скорее всего, я просто не понравилась Мише. В последний раз мы виделись лет пять или шесть назад, когда я была ребенком. А теперь у него наверняка есть невеста – не понимаю, почему он молчит о ней.

– У князя нет невесты, – возразила с уверенностью я. – Андрей мне рассказал, что Михаил Александрович очень волновался перед встречей с тобой – боялся, что это ты его не вспомнишь.

Натали же моих доводов будто совсем не слышала.

– Так вы говорили с Андреем обо мне? – Она вновь просветлела лицом и порывисто поднялась на ноги. Сделала пару шагов к окну – и резко обернулась: – Правда же, Андрей замечательный?!

Мне совсем не нравилось, к чему она клонит. Не хотелось верить, что Андрей понравился и Наташе. Это было бы невыносимо, если это действительно так.