Гурни вошел в просторный холл с полом из благородного каштана и антикварной мебелью. Меллери провел его в удобный кабинет в глубине дома. Из камина, в котором негромко потрескивал огонь, сочился легкий вишневый запах.

Два глубоких кресла стояли справа и слева от камина и вместе с диваном, повернутым лицом к очагу, образовывали полукруг. Гость и хозяин уселись в кресла, и Меллери спросил, легко ли Гурни сориентировался на территории. Гурни рассказал о трех странных встречах, которые с ним приключились, и Меллери объяснил, что эти трое – гости института, а их поведение – часть терапии по самопознанию.

– Во время своего пребывания у нас, – пояснил Меллери, – каждый гость играет десять разных ролей. В один день он может быть Человеком Ошибающимся – видимо, англичанин, Уорт Партридж, выбрал именно эту роль. В другой день он может быть Помощником – сегодня это Сара, которая предлагала припарковать за тебя твою машину. Есть еще роль Грубияна – похоже, третья дама, которую ты встретил, не без удовольствия ее исполняет.

– А какой в этом смысл?

Меллери улыбнулся.

– Люди всю жизнь играют какие-то роли. Содержание этих ролей – сценарии, если угодно, совершенно предсказуемо, хотя нам кажется, что мы импровизируем, – терпеливо объяснял он, хотя было очевидно, что он произносит ровно эти фразы в тысячный раз. – То, чем мы здесь занимаемся, в сущности, очень просто, хотя многие гости наделяют это глубоким смыслом. Мы обращаем их внимание на то, какие роли мы подсознательно играем, в чем выгоды и недостатки этих ролей и как это влияет на окружающих. Как только человек понимает, что действует по определенному сценарию, мы помогаем ему осознать, что сценарий – это его собственный выбор. Можно ему следовать, а можно от него отказаться. И тогда – это самая важная часть нашей работы – мы предлагаем программу действий по замещению деструктивного сценария более здоровым.

По мере того как он повествовал, его беспокойство таяло. Гурни заметил, что глаза его светятся восторгом проповедника.

– Наверняка все это покажется тебе знакомым. Сценарий, выбор, перемены – эти понятия уже набили оскомину в убогом мире, живущем под девизом: «Помоги себе сам». Но наши гости утверждают, что наш метод действует принципиально иначе. Буквально вчера один человек мне сказал, будто сам Господь держит это место в своих ладонях.

– Видимо, вы достигаете мощного терапевтического эффекта, – предположил Гурни, стараясь не выдать скептицизма.

– Многие так считают.

– Я слышал, что некоторые такого рода терапевтические методы довольно жесткие.

– Не в нашем случае, – ответил Меллери. – Наш метод очень щадящий. Наше любимое местоимение – «мы». Мы говорим про «наши» неудачи, страхи и ограничения. Мы ни на кого не показываем пальцем и никого не критикуем. Мы считаем, что критика лишь укрепляет сопротивление переменам. Если ты почитаешь какую-нибудь из моих книг, наша философия станет тебе понятнее.

– Я просто подумал, что наверняка порой у вас случается что-то, не предусмотренное этой философией.

– У нас слово не расходится с делом.

– То есть вообще никаких конфликтов?

– Почему тебя это так волнует?

– Я задался вопросом, не мог ли ты ненароком устроить кому-нибудь такое потрясение основ, что человек захотел дать тебе сдачи.

– Наш подход редко вызывает агрессию. Кроме того, кем бы ни был мой загадочный корреспондент, он явно относится к жизни, которую я вел задолго до основания института.

– Может, да, а может, и нет.

Меллери неуверенно нахмурился.

– Он упоминает времена, когда я пил, и ссылается на что-то, что я сделал спьяну. Следовательно, к институту это отношения не имеет.