– А почему ты мне сказал убрать конфеты? – спросил Тимофей, заходя в арку коридора.

– Сейчас расскажу, – Буба забежал вперед и развернувшись лицом к мальчику пошел задом наперед, – мне многое надо тебе рассказать про этот мир. Ведь мы теперь друзья, а друзья всегда должны помогать друг другу.

– Тим, а тебе вот, что больше интересно, про меня или про ютуб? – Буба явно хотел сначала рассказать про себя, но выбирать всё же предоставил мальчику.

– Конечно же, про тебя, – удивился Тимофей, это же очевидно – ведь сначала надо узнать друг друга получше, а иначе, что же мы за друзья такие?

– А, точно. Давай сначала я про себя расскажу, потом ты про себя. Вот ты знаешь, откуда появляются все мультяшные персонажи?

– Нет, – честно признался мальчик.

– Их придумывают, – Буба неожиданно подпрыгнул и перекувыркнулся в воздухе через голову, – да, да, да, именно придумывают. Садится такая тётенька за стол, ну или дяденька, как в моём случае и, сильно морща лоб, придумывает историю, а в ней и главного персонажа. Вот они-то и есть те самые мультяшные герои. Скажу тебе по секрету, в кино точно так же. Это мне один взрослый режиссер рассказал, когда я случайно пролили кружку кофе ему на клавиатуру. Ох и ругался он тогда!

– И тебя тоже придумали?

– Конечно, придумали. Вернее, придумал. Вот ты смотрел мультик про волка и зайца, там еще волк постоянно кричал зайцу: «Ну, заяц, ну погоди!»?

– Да, да. Видел, конечно. Это любимый мультик моего папы, он его в детстве постоянно смотрел, когда был маленький, как я. Нам с Ладой очень нравится этот мультик.

– Вот волка и зайца мой дедушка придумал, Вячеслав Михайлович Котёночкин. А его сын придумал меня. Я его пап Лёша зову. Вернее, звал, – Буба нахмурился и как будто даже сжался в размере.

– Почему звал, – осторожно спросил Тимофей, – с ним что-то случилось?

– Да не с ним, а со мной случилось. Вернее, со всеми нами – жителями ютуба. Я ведь не всегда здесь жил. Раньше я жил на другой планете. Правда, не помню на какой. Папа ей не придумал название. А потом попал на Землю, на вашу планету. Я ведь здесь совсем-совсем ничего не знал и постоянно влипал в какие-то неприятности. То бананы вместе с кожурой скушаю, то пальцы в розетку засуну, а один раз хотел сделать искусственное дыхание пиранье, думал она утонула. Она мне тогда чуть нос не откусила, – Буба потрогал пипку носа, будто проверяя, на месте ли она. – Жил я значит так жил, папа придумывал серию за серией, и вроде всё было хорошо и все довольны. И в один «прекрасный» в кавычках момент, не спрашивая, хочу я или нет, меня забрасывают сюда, – он растопырил руки в стороны и покрутился, показывая на пространство вокруг. – Поначалу мне здесь даже понравилось. У меня появилось много новых друзей. Это они меня разговаривать научили. Причём на разных языках. Хочешь, я тебе что-нибудь скажу по-английски?

– Конечно, хочу.

– Hello. I'm Buba. Your new friend.

– Ух, ты, – захлопал в ладоши Тимофей, – а что это значит?

– Привет. Я Буба. Твой новый друг.

– Здорово. А по-немецки можешь? У меня сестра немецкий учит. Потом удивлю её. Как будет «сестрёнка, я тебя люблю»?

– Да запросто. Schwester, ich liebe dich, – понимающе улыбнулся Буба, хотя у него никогда не было сестры.

– Швестер, – хихикнул Тимофей, – ну и слово же придумали, швестер. А брат тогда как? А папа? И мама?

– Папа – vater, мама – mutter, а брат – bruder.

– Во дают, – Тима катался по полу, держась за живот двумя руками, —сейчас описаюсь от смеха. Папа – вата. Ха-ха-ха. Мама то почему мута? Мутная что ли? Как вода. Ха-ха-ха. А я так вообще брудер какой-то. Ха-ха-ха. Не могу больше, живот больно. Брудер это же где цыплята растут, когда маленькие. Ха-ха-ха. Ну и семейка – вата, мута, брудер и швестер. – От смеха слезы градом катились из глаз мальчишки, а рядом во всё горло хохотал нелепый человечек, с белой кисточкой на длинном тонком хвостике.