К счастью, мамы так бурно веселились, что Андрюшка после кратких переговоров с Ромой, жившим неподалёку, беспрепятственно улизнул во двор, а я наслаждалась одиночеством и катала своих Барби, Скиппи и Шелли на превосходном поезде, отправляя их поочерёдно на разные курорты.

У нас был шанс и вовсе остаться незамеченными, но в какой-то момент тётя Лена вздумала показать маме старые фотографии и окликнула Андрюшку. Ответа не последовало. После второго обращения к отсутствующему мамы показались в комнате.

"Он пошёл к другу Роме," – начала своё адвокатское выступление я, – "ему нужно было срочно помочь с уроками. Я решила остаться – что я к нему пойду? Я же не знаю этого Рому… Вот я и сижу здесь, Андрюша даже дал мне поиграть в свою железную дорогу".

Видит бог, я старалась создать как можно более положительный образ.

Обе мамы поначалу опешили и хотели было кинуться на поиски Андрюшки и влепить ему выговор за то, что он оставил гостью одну, но я стала уверять их, что он скоро вернётся. Переглянувшись, они признали предложенные ими вначале меры чрезмерными и, когда я ещё вдобавок рассказала, как здорово мне катать своих кукол на Андрюшкином поезде, мамы окончательно успокоились и удалились на кухню продолжать общение.

Вспомнив этот эпизод, я горько улыбнулась и снова стала размышлять о грядущем Дне рождения.

Оля – наверняка какая-нибудь грубая провинциальная девица в некрасивой одежде, одна из тех, кто курит за гаражами возле школы и завидует москвичкам. Возможно, она даже захочет проучить меня за московское происхождение и выкинет какую-нибудь гадость.

Я почти окончательно решила не идти на День рождения к тёте Алле и пошла совершать необходимые утренние процедуры, которые, к слову, здесь, в новой обстановке, виделись даже каким-то интересными.

К тому же, перед уходом на процедуры я надела новейший красивый халат, купленный специально в поездку.

Хотя вечеринка начиналась в обед, тётя Ная хлопотала по её поводу с самого утра.

Подбор наряда и украшений, окрашивание и завивка волос, дополнительный пирог к тому, который наверняка испечёт сама виновница торжества – что же ей ещё в таком захолустном городке делать?..

Тётя Ная была в благостном расположении духа и готовилась к предстоящему мероприятию со всей ответственностью.

Без очков, со свежим цветом волос и пышной укладкой она показалась мне даже красавицей.

"Подумай, Лизон, может быть, тебе всё же захочется почтить Аллу своим присутствием. Я не знаю, кто там будет, может быть, придут другие гости со своими детьми. Правда, может быть, там будет толпа подростков, вдруг Оля познакомит тебя с симпатичным мальчиком?"

Когда тётя Ная начинала свой монолог, я уже открыла было рот, чтобы озвучить вежливый отказ, но тут после её "симпатичных мальчиков" траекторию моих мыслей преградил портрет того чудаковатого юноши, которого я видела в субботу в маршрутке и после в магазине хозтоваров.

Трудно сказать, почему, но я вдруг решила, что появление его на предстоящем празднике ожидается с очень высокой степенью вероятности.

Возможно, это произошло потому, что Нефтекамск виделся мне карикатурно маленьким, и все здешние люди, как я думала, постоянно друг с другом встречаются на этой невеликой площади. К тому же, я уже видела его дважды и ничего не мешало ему попасться мне на глаза в третий раз.

Несколько импульсивно я ответила: "Я решила сходить с вами на День рождения".

Тётя Ная с лучезарной улыбкой на устах однократно ударила в ладоши.

Мы – тётя Ная и я – шли по раскалённому асфальту в 3 часа дня. Я старалась не думать о том, что меня ждёт на празднике, и занимала свои мысли прошлым: вспоминала своих одноклассников и в какой-то момент очень живо себе вообразила, как по морозу преодолеваю долгий путь от автобусной остановки до школы. Каждый раз это было своего рода испытанием. Встаёшь в 6:30 утра, заставляешь себя позавтракать, с трудом собираешься и выходишь на холод. На дворе темнота фиолетовая с красноватым отливом. Дожидаешься автобуса, мёрзнешь. Автобус приходит, в тусклом свете салона пытаешься заняться чем-нибудь – почитать или доделать уроки, но делать это ужасно неудобно. Потом ты снова выходишь на мороз, и только минут через двадцать оказываешься на пороге школы.