Поэтому Рут откладывает свои вопросы об Освальде и Энни, включает голосовые заметки и кладет телефон на заляпанную барную стойку, успокаивая себя тем, что так бы и поступил настоящий дознаватель.

Пусть свидетель все расскажет сам. Разве не этому их учили?

– Он даже ночью в туалет мне ходить не разрешал, – начинает Эмити, стараясь говорить прямо в пишущий телефон. – Чтобы, не дай бог, шум воды его не разбудил.

Целый час Рут слушает, как Эмити беззаботно перечисляет способы, которыми муж ее контролировал. Она называет их «проявлениями микроагрессии», но для Рут они не такие уж «микро». Жесткий секс. Блокировка доступа к банковским счетам. Временами он даже отбирал у нее ключ от их квартиры.

А когда у нее стали спрашивать, знала ли она вообще что-нибудь о нем, что она ответила? «Нет»? Это была ложь, объясняет явно пьяная Эмити, вновь склонившись над телефоном Рут.

– Давай это тоже запишем: он с самого начала был полным, конченым мудаком.

Когда Эмити фокусирует взгляд на Рут, глаза ее стекленеют.

– Держись подальше от мужчин-Овнов, – говорит она, подкрепляя собственный совет кивком. – Они все агрессивные. – Она прищуривает остекленелые глаза. – А ты кто по зодиаку? Водолей?

– Как ты определила? – настораживается Рут.

– Ты какая-то… с прибабахом. Будто не от мира сего. Моя бабуля всегда говорила: Водолеи с другой планеты. Так, когда у тебя день рождения?

– Двадцать четвертого января.

Эмити постукивает ногтем по переднему зубу, затем тычет пальцем в Рут.

– В этот день казнили Теда Банди, – произносит она так, будто этим что-то объясняется.

Рут удивлена, что ей известно об этом факте, и не может скрыть удивления.

– Ну а что? – Эмити неловко пожимает плечами. – Я неровно дышу к серийным убийцам.

Рут едва не подавилась льдом из стакана с водой.

– Что?..

Но Эмити уже успела перескочить на другую тему. Рассказывает, как, будучи импульсивным Стрельцом, в детстве всегда попадала в неприятности. Как в тот раз, когда она…

Продолжения истории Рут не слышит. В ее мозгу будто снова соединяются фрагменты пазла; звук в голове напоминает щелчок пальцами.

Пока Эмити делает паузу, чтобы перевести дыхание, Рут набирается смелости и быстро вставляет:

– Ты знаешь, некоторые считают, что твой учитель, мистер О., тоже был серийным убийцей.

– Мм… – мычит в ответ Эмити, словно это для нее не новость.

Рут изо всех сил старается не выказать слишком большой заинтересованности.

– Он ничего тебе об этом не говорил в письмах? В тех, что отправлял из тюрьмы?

Прежде чем Эмити успевает ответить, Рут предлагает ей выпить еще.

Рут цинично злоупотребила знаниями, полученными на курсах барменов: напоила Эмити настолько, чтобы у той хорошенько развязался язык, при этом проследила, чтобы она не напилась до состояния, когда вообще не сможет им ворочать.

И скорее собственные угрызения совести, нежели откровенная растерянность Эмити и непонимание, где ей сегодня ночевать, заставили Рут привести ее к себе и уложить на диван в гостиной. Потому что меньше всего на свете она хотела видеть у себя дома эту женщину.

Эту женщину, которая после того первого раза больше никому не рассказывала, чем занимается Итан Освальд. И возможно, до сих пор его покрывает.

– Что он тебе рассказывал? – спросила Рут у барной стойки.

Но Эмити утверждала, что не помнит ни слова из сказанного Итаном. Будто напрочь забыла свои записанные на телефон признания.

– Как насчет девушки по имени Энни Уитакер – упоминал он такую в письмах?

Когда Рут по дороге домой задала этот вопрос, Эмити спросила: «Кто это?», а потом громко пропела «Завтра!» едва ли не в ухо случайному прохожему, который подпрыгнул от неожиданности.