Подруги переглянулись и недоуменно пожали плечами.

– Да я и не думала, – пробормотала Румянцева, глядя в спину вновь решительно зашагавшего по коридору парня.

На эту реплику никакого ответа не последовало. Троица молча дошла до общежития и поднялась к бывшей Лизиной комнате. С таким помощником оказалось, что все вещи они втроем могут унести за пару раз.

И вот ученица Румянцева оказалась на пороге своего нового жилища. Ну, что сказать? Комнатка была, наверное, раза в три меньше, чем та, к которой она привыкла. Но была достаточно уютной. В ней нашлось место кровати, шкафу и даже письменному столу. Кроме того, радовало наличие собственной ванной комнаты. А на подоконнике обнаружился электрический чайник и пара чашек.

– Ну все, обживайся, а я пошел, – оповестил оглядывающихся девчонок Яр, сгружая на пол последнюю партию пакетов.

– Я тебе правда очень благодарна, – совершенно искренне проговорила Лиза, – и мне не важно, почему так произошло. Ты оказался рядом в самый трудный момент и не прошел мимо. Если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, можешь на нее смело рассчитывать.

Парень пренебрежительно фыркнул и направился к выходу. Но в дверях неожиданно задержался:

– Я запомню твое обещание. Кто знает, как повернется жизнь. Твой пример это отлично подтверждает, – серьезно проговорил Громов и шагнул наружу, оставив девчонок в легком недоумении от столь быстрой смены его настроения.

Подруги остались вдвоем.

– Лиз, а тут довольно мило, – оглядываясь по сторонам, вынесла вердикт Зина. – Кстати, до того, как дела моего папы пошли в гору, я жила почти в такой же комнатке.

Отец Зины был владельцем сети пекарен и модных кафе, где готовили низкокалорийные десерты, из-за чего там постоянно тусовался весь бомонд, бесконечно пекущийся о своей внешности. Господин Самарин шел к своему успеху довольно долго, и в пансион Шереметьевых его дочь попала на три года позже, чем Лиза. И приняли ее тут тоже не сказать, что с распростертыми объятьями. И Румянцева была одной из тех, кто сразу предложил смущенной пухлой девчонке дружбу и помог ей освоиться на новом месте. Поэтому Зина лучше, чем кто бы то ни был, понимала, что сегодня пережила ее подруга, и у нее не было сомнений, на чьей стороне она будет играть.

Девушки довольно резво разложили все перенесенное по местам и, облегченно вздохнув, уселись около стола на довольно потрепанные, но крепкие стулья.

– Рассказывай, – потребовала Самарина, внимательно глядя на подругу, – а то у меня такое впечатление, что все о происходящем знают больше, чем я.

Тяжело вздохнув, Лиза поведала подруге все в подробностях и без утайки.

– Н-да, – задумчиво протянула Зинаида, подперев ладонью подбородок и глядя в украшенное голубыми занавесками окно, за которым день уже начал клониться к закату.

На обед сегодня подруги не попали, занятые всеми этими хлопотами.

– А ты знаешь, – продолжила она, переведя взгляд на грустное лицо подруги, – я считаю, что все сложилось удачно, несмотря на все неприятности и сложности. Вот смотри – в отличие от большинства учащихся здесь девчонок, ты будешь совершенно свободна в выборе дальнейшей жизни. Ты никому ничего не должна, и никто не будет на тебя давить. Это раз. Согласна?

Лиза, на секунду задумавшись, утвердительно кивнула.

– Если уж Ирина Александровна пришла тебе на помощь, то, я уверена, окажет тебе поддержку и дальше, а у нее ого-го какие связи. Это два.

И с этим Лиза не могла не согласиться.

– Ну, и наконец, три. Только не бей меня сразу, – сделала преувеличенно испуганную моську Зина, – тебе очень повезло разглядеть гнилую натуру Андрюшеньки сейчас, а не тогда, когда ваши отношения стали бы уже по-настоящему серьезными.