– И чем же? Милосердием? – изогнул бровь Раум.

– Меркантильностью.

Агент захлебнулся гневом, и я вновь испытала триумф: Иголочка неплохо находит иголки истины в запутанном стоге ситуаций.

Когда «котелок» ашерн-и вскипел под самой «крышкой», помещение транзитана окрасилось в нежно-розовый, а слуха коснулось проникновенное пение иномирной певицы. Голосовой помощник, который Раум окрестил Наставницей, по-родительски упрекнул:

– Раум, твои физиологические показатели демонстрируют, что ты опять обезьянничаешь. Прекращай злиться, дружок, иначе быстро окажешься на обочине Вселенной, раздавленный прессом деструктивных эмоций. Еще и с морщинками.

Надо было видеть, как резко изменился в лице ашерн-и; он прочистил горло, заглянув каждому из присутствующих в глаза, будто проверяя, не смеется ли кто над его отношениями с виртуальной мамулей, и, стоило пению прекратиться, а обстановке вернуться в норму, дал ответ:

– Твоя взяла, аборигенка. Я перехватил сигнал о зачистке Ро-Куро, но никому не доложил о нем, чтобы разведать тут все и в случае вашей победы забрать лавры себе.

Отпущенный Ян, которому даже любезно поправили воротник, покачал кистью:

– Подавитесь. И даром не нужны.

– Пф, да плевал я на ваше мнение. – Раум сморщился, ожидая проповеди электронного наставника, видимо, но ее не последовало. – В общем, я хочу отвезти семью в отпуск, а не за сумасшедшими блондинами гоняться. Не столько уж мне платят, чтобы я служил Агентству верой и правдой.

– Мы проведем ликвидацию, а вы подбросите нас до ближайшей станции, – вмешалась я и протянула Рауму руку для рукопожатия. – Получите премиальные, или что там выдают примерным чистильщикам, и забудете, что видели клона Двуликого и его спутницу.

Агент посмотрел на руку, поднял глаза на меня и, вскинув ладонь за рукав, припал к ней щекой. Пусть с видом пренебрежения, интимность его жеста все же выбила меня из колеи – руку я резко убрала за спину.

– Что? – спросил ашерн-и непонимающе. – Никогда не закрепляла сделок с ашерн-а и ашерн-и?

– Не доводилось, – тихо отозвалась я.

Раум фыркнул, но скорее для проформы. Он подозвал мастера арочных переходов и представил ее:

– Инанна будет вас сопровождать. Зачистите План – и Инанна перенесет вас в транзитан, а я отключу Сердце. И волки сыты, и овцы целы.

Я заглянула в серебряные глаза Инанны, которые передавали прямолинейную покорность. Удобный молчаливый напарник, который, возможно, даже крохи с барского стола не получит, но и жаловаться не станет. Машинально посмотрела на Яна, перебиравшего листочки растений и скрытно кашлявшего в локоть, покивала:

– Договорились.

Я подозвала напарника, и мы направились к потенциальному «трапу» с транзитана, но Раум положил нам с Яном руки на плечи и развернул к себе.

– Вы недослушали презентацию Ро-Куро. А зря. Так вот слушайте…

На Ро-Куро мы вернулись к ночи – стихийное бедствие перестало, а жители долины робко выбирались из убежищ. Они вращали подвижными шеями, разглядывая последствия – как жилища стыли, покрытые пленкой слизи. Каменные и железные сооружения накалились, как под солнцем пустыни, дерево разъело, а от тех пострадавших, кому не повезло спастись, остались обрывки тканей и украшения. Проходя по мертвой земле, крепко сжимала руку Яна и смотрела прямо в затылок Инанны; в область бокового зрения попадали цветные тряпки, следы праздника – обрывки растяжек, баннеров и палаток – и убитые горем рокурианцы. Я отказывалась верить в то, что они были когда-то живыми. Четко слышала, что апокалипсис не миновал их. Раум сказал, что у местного населения был «культ астрала» – днем длинношеие ходили по многочисленным магазинам и работали, а ночью посещали страну снов – мир-табулу, никем не заселенную.