– У обезьян неприятное выражение морды, – скривилась Эвелина, сдавливая длинные уши в кулаке, – когда они понимают, что Белый Кролик опоздал на прием к Королеве.

– Обращайтесь… если очень хочется глянуть.

Окутанная катетерами, как стеблями роз с шипастыми иглами, я покатилась по тоннелю; мелькал свет и клубилась пыль, и я росла, становясь человеком, но плита давила, а билборды, расставленные за пределами трубы, изображали смеющиеся лица. Они смеялись надо мной, пусть я их не видела, зато слышала. Они лечились эссенцией из моих слез и красились красками моей души. Как же я безобразна.

«Попробуйте заново».

Вернулось дыхание, и меня обуяла паника: я переживала этот день уже двадцать семь раз. Двадцать семь проклятых дней, похожих один на другой, и я все время проигрывала – каждый день моя память обнулялась, но росли подозрения и состояния, которые я путала с дежа вю. О боже, я сейчас опять все забуду. У меня считанные секунды на то, чтобы вырваться из дня сурка, но я решительно не понимаю, в чем дело! Что я должна устранить, чтобы вырваться?

Меня обдурили. Меня посмертно обдурили…

– Меня посмертно обдурили, и я поцеловалась с другим, потом прожила несколько лет с третьим в альтернативной реальности, а тосковала по первому, – довершила исповедь я и устремила взор к обрыдлому небесному куполу, – по тебе, Ян. И по тебе, Ян, и по тебе, и по тебе.

Глава II. Заброшенная водонапорная башня

– Я понять не могу, красотка, чего тебе от меня надо?

Сама не знала. Энное количество дней назад мы вышли из лесной глуши, держа курс на север. Идея Вельзевулов – опытных исследователей заброшек – была в том, чтобы двигаться к более густонаселенным, богатым и продвинутым регионам. Когда мы наткнулись на Яникул, как я назвала капище макетов с лицом Яна, мне показалось, что мы стали заложниками аномалии, и с тех пор начались странности.

Мы с макетом обменялись колкостями. В процессе разговора я никак не могла оторвать взгляд от его волос – приснилось, что он сбрил локоны, и во сне меня это покоробило. Я связалась не просто с Двуликим Янусом, а с многоликой сущностью, осколки лиц которой впиваются мне в пятки на вселенских дорогах. Белый Вейнит, Двуликий, ликвидатор АИН, разведчик Тайной канцелярии, макет… Сколько их – и все ли из них настоящие?

Ян потерял интерес к нашему разговору и прогуливался в стороне. Разогнав массажными движениями кровь по рукам, я предложила разжечь костер. Мой буковый друг не придумал ничего лучше, кроме как использовать тела макетов в виде дров.

– Даже не вздумай делать такое лицо.

– Тебе самому от себя не противно? – меня что-то кольнуло под ребра, и я встала, а затем в нерешительности опустилась на место. – Они же тоже когда-то были…

Я хотела сказать «тобой», но смолчала.

– Хамка. Верно говорят, не хочешь зла – не делай добра.

Время текло не торопясь, веки тяжелели, и я периодически прикрывала их, но в голове, как водоросли на мотор, наматывались тошнотворные образы, тормозя мой мозг как лодку. В памяти всполохами возникали обрывки сна про опыты и парфорсную охоту в тонах «Алисы в Стране Чудес», но чересчур мрачной для детской сказки. Еще там были Вельзевулы, и воспоминания о них вызывали головокружение.

К завтраку выползли и Повелители мух. От запаха суповых консервов мне стало совсем не по себе – от приступа тошноты я выронила ложку, которая шлепнулась в банку, обдав руку брызгами. Меня скрутил кашель, и Эвелина, прищурившись, посмотрела на мой живот и на меня. Пресекая ее очевидно несуразный в нынешних условиях вопрос, я процедила:

– Нет, Веля. Даже не думай об этом. Дело в том, что… у меня впечатление, что я ела эти консервы сотню раз.