Когда, Эндфилд проснулся, было уже светло. Ника спокойно спала рядом, улыбаясь во сне. Джек накрыл девушку одеялом, накинул ее халат, который был ему короток и явно мал в плечах, не разыскивая свою одежду, разбросанную по всей спальне, спустился вниз в гостиную, взяв лишь кобуру с пистолетом.

Стол стоял нетронутым, лишь свечи догорели, оставив причудливые потеки в подсвечниках. Капитан прошел на кухню и вскоре пил горячий чай, с аппетитом поглощая куски мяса с салатом.

В коридоре раздались шаги. Появился Лазарев, одетый в синий мундир с полковничьими погонами. Он задержался в дверях, критически разглядывая одеяние Джека. Лицо эсбэшника носило следы глубокого похмелья и бессонной ночи.

– Привет, – устало проговорил он, со скрипом отодвигая стул и усаживаясь. – Ты чего в доме ходишь с оружием?

– Каминский рекомендовал брать его даже в сортир, обещал, что иначе непременно сопрет.

– Она все же затащила тебя в постель. – Юрий взглянул исподлобья.

– Возражаю. – Эндфилд перестал жевать. Лицо стало возмутительно спокойным, взгляд скучающим. – В постель затаскивают котов или прочую домашнюю живность.

– Неудачное выражение, извиняюсь.

– Как ты сюда вошел?

– При помощи ключа, – полковник усмехнулся.

– А зачем?

– По твою душу, – помолчал и добавил: – Сутки назад оператором психосканера, кстати тем, который проверял тебя, были убиты лейтенант Каминский, майор Тюленев и еще около десятка сотрудников пограничного контроля, не считая потерь в штурмовой группе. Служба Безопасности считает, что ты причастен к этому.

– Разумеется… Разве ты не читал в деле, чем заканчивались попытки психического сканирования меня. Я предупреждал.

– Да. Запись разговора была неоднократно просмотрена и проверена на подлинность.

– Какие еще проблемы остались?

– Не обижай Нику. Если я узнаю…

– Юрий, оставь мне ключик, – прервал его Джек. – А то будешь ходить, расстраиваться. Хорошо, я сейчас халат одел. Думаю, с ориентацией у тебя все нормально, значит, вид голого мужчины вряд ли доставит тебе удовольствие. – В глазах Капитана разлилось выражение безмятежного спокойствия.

– Конечно, – полковник еще больше потускнел, положил цилиндрик электронного ключа на стол, резко толкнул его к Эндфилду. – Официальная проверка закончена, – и, словно размышляя вслух, тихо добавил: – Ехал бы ты отсюда. Она не для тебя…

– Ты что-то сказал? – Глаза Джека нашли нетронутую бутылку шампанского, которая стояла в ведерке с растаявшим и льдом. Она с грохотом разлетелась на мелкие кусочки, основательно намочив мундир полковника и забросав его битым стеклом. Юрий дернулся и почувствовал, как испуг холодит его тело. Джек сидел такой же спокойный, невозмутимый и… чистый.

– Разрыв сердца, – Лазарев наклонился, вытряхивая стеклянные крошки из волос.

– Вот именно. И никакая экспертиза не установит. – Глаза Эндфилда нацелились пониже орденской планки полковничьего кителя.

Полковник покачал головой и ушел скорым шагом, забыв попрощаться.

С лестницы донесся смех Ники. Она стояла на галерее, не замеченная мужчинами, наблюдая, и теперь спускалась, откровенно радуясь позорному бегству Лазарева. На ней была лишь простыня, обернутая вокруг тела, оставлявшая открытыми плечи и руки.

– Это и есть твои “16S”? – спросила девушка, усаживаясь к нему на колени.

– Не только. Скажи ему, что в следующий раз пострадают его яйца.

Ника вновь засмеялась чудесным теплым смехом.

– Противный. Забрал мой халат. – Она опустила голову и потерлась носом о его щеку. – Доброе утро, любимый.

Эндфилд целовал ее крепко и долго, пока сердце у девушки не застучало, а дыхание не сбилось.