Девушка тоже начала подниматься и вдруг замерла, точно что-то в ней сломалось.

– Но ты же любишь меня, хочешь меня, ведь я это знаю, чувствую. – Ее тело напряглось в ожидании ответа, зрачки пронизывали Эндфилда насквозь, глядя в самую его сущность.

Джек сделал несколько шагов, нашел ее руки на ощупь, не .отрываясь, глядя в зеленое сияние глаз.

– Ни о ком не думал я так, как о тебе, ни одну женщину не желал, как тебя, – произнес Он словно в горячке, плохо понимая смысл своих слов, ничего не видя, кроме этой зелени.

Ника сделала шаг навстречу и с легким стоном приникла к нему. Эндфилд обнял девушку, его сильные руки сжали ее тело, стали гладить по спине и талии, ногам и заду.

Губы Джека нашли ее губы, и Ника страстно ответила. Капитан стал спускаться ниже, целуя шею и бешено вздымающуюся грудь. Она обмякла в его руках и вдруг сказала прерывающимся голосом: «Мой герой, прошу тебя, не здесь». Джек подхватил девушку на руки и понес наверх.

Потом они лежали утомленные любовью на чистых простынях спальни. Капитан устроил голову в развилке ее груди, вдыхая сладкий запах тела, слушая, как затихает сумасшедший стук ее сердца. Руки Ники лежали у него на затылке, изредка забираясь в коротко остриженные волосы.

– Джек, – внезапно спросила она. – Ты меня хоть немного любишь?

–Люблю, маленькая…

– Неужели? Я как дурочка приставала к тебе, а ты… Единственное, на что тебя хватало, – это полапать за все места, уложить на землю, и прерваться на самом интересном месте, когда нормальный мужчина уже не может остановиться. Если бы не я, то мы бы до сих пор ходили в обнимку, как мальчик с девочкой, ты изредка по-братски целовал бы меня в щечку, а “это”, – девушка сделала неопределенный жест, обводя руками постель, – случилось бы, когда мисс Громова стала старой, никому не нужной развалиной.

– Маленькая, давай отложим это до утра.

Джек потянулся к ее губам для поцелуя, но Ника была неумолима:

– Мне кажется, ты решил просто поразвлечься со мной, раз уж я так настаиваю. – Она решительно поднялась и отодвинула Эндфилда. – Прежде чем ответить, знай, что я спрашиваю серьезно.

– Я уже говорил вчера…

– Эту ахинею, которую ты нес, я простила лишь потому, что слишком хотела тебя. Придумай что-нибудь похитрее.

Ника посмотрела прямо и твердо ему в глаза. Джек почувствовал себя первоклашкой, не выучившим урока.

– Мне казалось, что ты просто хочешь поразвлечься со мной, как с новым забавным зверьком, и оставить. – От смущения Эндфилд опустил глаза, чертя пальцем на подушке.

– Ну и что за беда. Разве плохо попользоваться красивой девушкой? Тем более при таком обороте ты не был бы ничем обязан.

– Ты слишком глубоко проникла в меня. Потом я не смог бы любить ни одну женщину.

– И что, ты очень хотел, чтобы это “потом” наступило?

– Нет. Мне было бы очень плохо.

– Я не пойму, что у тебя: скромность от косноязычия или косноязычие от скромности, – произнесла Ника, продолжая пристально смотреть на него, слегка откинув голову назад. – В переводе на нормальный язык это означает: ты понял, что не сможешь без меня жить, что я создана для тебя. Великий боже, почему я должна это говорить сама?! Ну, хоть до этого додумался без моей помощи… И ты, мудро взвесив “за” и “против”, решил ограничиться дружескими, ни к чему не обязывающими отношениями, чтобы потом была возможность иметь дело с женщинами, которые не нравятся тебе, противны, но не отделены глупыми условностями. – Ника от огорчения сжала губы. – Так приучены думать кокотки в борделе. А ты кажешься таким надежным, таким мужественным. Выходит, я совсем тебя не знаю.