Ближайшая дверь приоткрылась, и оттуда появилось лицо мальчика-подростка, лет четырнадцати на вид. Он хмуро посмотрел на сыщика и скрылся в комнате.

– Это наш сын, Сережа, – пояснила Юлия Викторовна. – Но он к вам не выйдет.

– Переживает, – пояснил отец. – Они с Наташкой были очень близки, очень дружны. Сережка ей все секреты рассказывал. Даже то, что нам не говорил.

– Куда можно пройти? – спросил Лев Иванович.

– Проходите в комнату, – пригласила Савина.

Его провели в просторную комнату. Гуров бегло оценил обстановку. Семья жила явно неплохо. Не сказать чтобы такие уж богачи, но явно не бедствовали. По крайней мере, ремонт был хороший, хотя видно, что сделанный лет пять-шесть назад. Выяснить, кто хозяева по профессии, сыщик не успел, хотя такая мысль, разумеется, была.

– Хотите чаю? – предложила хозяйка.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался Лев Иванович, пообедавший перед приездом сюда.

– Мы слышали, что нашли того, кто это сделал, – сказал Николай Иванович.

Ох уж эта пресса, не без неприязни подумал Гуров. Он знал, что сайт их ведомства специально выкладывает информацию для СМИ, по которой потом пишут новости. Видимо, так произошло и с историей Наташи. Разумеется, там не было ничего такого сверхсекретного, не предназначенного для широких масс. Тем более что убитая не какая-то там сотрудница засекреченной организации или шпионка. Но все равно неприятно, когда ее близкие, прочитавшие о поимке возможного преступника, задают вопросы, на которые сложно ответить.

– Мы задержали подозреваемого, – осторожно пояснил сыщик. – Сейчас устанавливаем, действительно ли он причастен к гибели вашей дочери.

– А разве может быть непричастен? – горько усмехнулся хозяин.

– Вполне возможно.

– Вы это образно? – непонимающе посмотрела на него Юлия Викторовна.

– К сожалению, нет. Подозреваемый признался, но есть весомые основания, что он взял на себя чужое преступление. Пока это точно не установлено, но, повторяю, основания есть.

Она покачала головой.

Для начала Лев Иванович задал уже набившие оскомину вопросы про возможные ссоры и конфликты покойной Наташи. Но, как и ожидалось, услышал тот же самый ответ, что и раньше, и от других: кроме как со своим ухажером, Владимиром Четвериковым, студентка ни с кем не ссорилась. Савина, к слову, поведала, что Вова пришел на похороны возлюбленной с большим букетом красных роз и глазами на мокром месте. С родителями, как выяснилось, студентка общалась регулярно, но больше по телефону, ибо почти все ее свободное время занимали учеба, работа и личная жизнь. Под последним подразумевался, конечно же, ее кавалер, у которого она жила больше года (мать рассказала, что они с Наташей даже планировали пожениться), периодические встречи с подругами, коих, к слову, было всего-то четыре, плюс институтская жизнь.

Тогда Гуров принялся выяснять подробности про всех ее друзей, подружек и прочих знакомых. Но здесь информации оказалось не так уж много. Отец упомянул, что в институте дочка была активисткой, даже несколько раз организовывала какие-то студенческие мероприятия.

– Она ведь была там у них, как же это называется… – Савин пощелкал пальцами.

– Общественницей, – подсказала его супруга.

– Совершенно верно. У них же там свои всякие сборища.

– Это что-то вроде профсоюза? – уточнил сыщик.

– Нет, – возразила Юлия Викторовна. – Знаете, при многих структурах, организациях есть общественные советы. Они, кажется, даже у вас, в милиции… простите, в полиции есть.

– А, понял, – кивнул Лев Иванович.

– Наташка даже в Городской думе у нас была, выступала по какому-то вопросу.