– Что, совсем голяк? – все же повернулся Стас. – Не насильственный случай, дело в архиве пылится?

– Угадал. Терентьев, разумеется, там нигде не то чтоб не засветился, а даже на горизонте не мелькнул. Поэтому, даже если он и спихнул эту Киру с моста, хрен докажешь теперь это, несмотря на все его признания. Потому что на трупе не было следов насилия. Удары об воду, естественно, не считаются. А чтобы от толчка остались синяки или отметины, это нужно обладать уж очень чувствительной кожей.

– Да, тут даже эксгумацию делать без толку, – заметил напарник. – Да и поздно, по скелету точно не определишь. Вот если бы он ее под машину толкнул или в воде какие-нибудь столбы торчали…

– Ой, Стас, если бы да кабы…

– Да знаю я, Лева. Катька Полянская, что ли, ей занималась?

– Да.

– Ну, она бабенка дотошная. Выжмет все, что надо. Кстати, а убийство Савиной не ей ушло на следствие?

– Нет, – отрицательно помотал головой Лев Иванович. – Хотя я тоже спросил. Оно у Влада Сорокина.

– Да, он тоже ничего, хоть и копуша редкостный.

– Копуша или нет, но догадается, что Терентьев – не убийца. Кстати, а что с номерами?

– Вон сижу, пробиваю. – Станислав кивнул на монитор. – Хорошо еще, что тогда ночь была, не так много тачек проехало.

– Сколько?

– Штук десять, не больше. Да и дорога к дому Савиной не особо оживленная. А уж глубокой ночью в дождливую погоду, сам понимаешь.

– Ну да. И кто у нас владельцы?

– Ну, троих сразу можно отбросить, поскольку это дамы. А студентку нашу явно не женщина душила. Если только она не какая-нибудь спортсменка-каратистка, в чем я очень сомневаюсь.

– Значит, остается семеро.

– Да, именно так. Вот, собственно, эти граждане. – Крячко протянул Гурову телефон.

Сыщик проглядел список.

– Да, знакомых фамилий нет, – заметил он.

– А жаль, – усмехнулся Стас. – Было бы куда проще.

– Еще бы.

– Я сейчас смотрю, не засвечены ли они где-то у нас. У гаишников – это отдельная тема. Там разве что штраф за превышение или непристегнутый ремень, в крайнем случае – раньше лишались прав за пьяную езду, но это не наша епархия. Троих я уже проверил, пока пусто. Не судимы, не привлекались, даже по «административкам».

– Надо всех проверить.

– Чем я и занимаюсь.

– Еще вот что можно сделать. – Лев Иванович положил телефон на стол и посмотрел на напарника.

– Что?

– Можно с родителями убитой пообщаться. Думаю, они уже маленько оклемались, в состоянии будут поговорить. Потому что тогда, когда я беседовал, мать была в трансе, а отец вообще слова сказать не мог. Даже по телефону.

– Неудивительно, – согласился Станислав. – Как-никак родная дочь, собственный ребенок, а не посторонняя Маня. Поедешь к ним?

– Съезжу. Ты занимайся водителями, а я для начала позвоню. Ну а потом уже поеду.

Родители Наташи Савиной жили в другом районе. Конечно, Гуров бы не сказал, что их с дочерью разделяло огромное расстояние, но добираться друг до друга им было явно больше получаса. К старшим Савиным он поехал уже на следующий день, поскольку предыдущий выдался довольно насыщенным – камеры, видеозаписи, неожиданное признание Терентьева, история Киры Лифановой… А беседовать с родственниками погибшей стоило все же на свежую голову.

Погибшая студентка была похожа на мать – это сыщик отметил сразу. Правда, Юлия Викторовна была пониже ростом. Отец, Николай Иванович, крепкий, полноватый и уже начинающий лысеть мужчина, встретил Льва Ивановича первым.

– Может, я не вовремя? – уточнил Гуров после того, как поздоровался и представился.

– Ничего, проходите, – грубоватым, но доброжелательным тоном ответил Савин и отошел, пропуская визитера в квартиру. За ним тенью маячила его супруга.