– Ты славно поработала, а теперь заслуженно отдыхай, – сказала тетя, – Поступить в Художественную Академию – это вам не шутки.

– Мне просто повезло…

– Как же повезло? Разве можно так не верить в себя?

– Может, тебя познакомить с друзьями Сони? – дядя поправил очки.

– Я… Нет, спасибо.

Мне было достаточно того, что все лето придется общаться с Даной и Соней, да еще поддерживать беседы в столовой. Но, если честно, так тепло, как сейчас, мне не было никогда.

Тетя ушла на кухню за булочками, а вернувшись, сказала:

– Кто-то должен сходить за рисом и куркумой.

– У нас тут завтрачный совет, – хихикнула Дана, – Я решила – в магазин идут Мила и Соня.

Утро выдалось теплым как погодой, так и настроением, таким уютным, какого раньше у меня не бывало.

День разгорался, а вместе с ним нарастала жара.

Узкая дорога, ограниченная деревьями, спускалась по холму до магазина и дальше в лес. Редкие порывы ветра поднимали пыль, забивая ее в глаза, а солнце било по голове, обесцвечивая мои русые волосы.

Окраина Дехрадуна утопала в зелени и коровьих лепешках. Горбатые коровы, как королевы, возлежали прямо на дороге, лениво водя глазами по прохожим и отмахиваясь хвостами от мух. Шумно подпрыгивая на ямах, редкие автомобили пробирались к центру.

Чем дольше мы шли, тем больше я ловила на себе взгляды людей, и это начинало раздражать. Соня заметила мое беспокойство. Она набрала на экране телефона: «Это потому, что ты такая светленькая, и глаза бирюзовые». Я пожала плечами. Придется купить что-то на голову и солнечные очки, чтобы не выделяться. Я ведь не знаменитость какая-то.

Пахло навозом и пряным чаем.

Окинув меня взглядом, Соня внезапно остановилась и удивленно округлила глаза. Она вынула из сумки прозрачный бежевый шарф и накинула мне на плечи. Длинное, невесомое, расшитое тонкими узорами полотно укрыло половину тела, нежно колыхаясь на ветру.

– Но зачем? – спросила я. Соня написала: «Ты футболку не на ту сторону надела». Я стукнула себя по лбу. Это случилось не в первый раз. Соня рассмеялась.

– Очень красивый, – сказала я, глядя на шарф, а Соня ответила: «Это дупатта».

Она внезапно замерла, и я проследила за ее взглядом. Из большого желтого дома вышел высокий парень лет двадцати, сел на мотоцикл и, загребая землю ногами, улыбнулся.

– Шафран! – крикнул он и помахал Соне.

Щеки Сони покраснели, а дрожащие пальцы вцепились в края туники. Она кивнула в ответ.

Парень подкатил ближе. Соня протянула ему телефон, где крупными буквами написала: «Моя сестра. Говори по-английски, пожалуйста».

– Я Друв.

Он протянул раскрытую ладонь, всматриваясь в мое лицо, и как будто что-то выискивая.

– Мила, – сказала я, отвечая на рукопожатие.

В этот момент внимание Друва привлек собственный телефон. Он посмотрел на экран – от улыбки не осталось и следа.

– У вас дома все нормально? – спросил он.

Соня кивнула, краснея еще сильнее.

– На южной стороне есть новые заболевшие. Будьте осторожны.

– А что случилось? – спросила я.

Поколебавшись, Друв сказал:

– В городе дети болеют чем-то странным, – он поправил зеркало на мотоцикле и сдул пыль с панели. – Ладно. Поехал на стадион. Удачи! – Друв щелкнул Соню по носу, завел мотоцикл, оглянулся и добавил: – Не ходите прямо – дорогу перекопали, – и надавил на газ.

Казалось, на несколько секунд Соня выпала из реальности, а когда вернулась, загадочно улыбнулась, и на ее щеках заиграли ямочки.

– Что? – спросила я.

«Врет он все. На стадион, как же», – написала она.

– Тогда куда?

«Хотела бы я знать», – написала Соня, убирая за уши ровные пряди.

– А что он там про больных детей говорил? Я ничего не поняла.