Проходя мимо сторожа, я вспоминаю вчерашних девиц из троллейбуса и думаю, как бы он взглянул на них? Пустил бы в храм в обтягивающих джинсах и топах, если бы вдруг каким-то невероятным образом их занесло сюда? Или, озадаченно качая головой, стал бы рыться в корзине с платками, чтобы вытащить оттуда самые большие палантины и завязать один в качестве юбки, а второй набросить на плечи?.. Впрочем, на Федьку-то в штанах он не ругается! Хотя у неё штаны широкие и бесформенные, почти как юбка.

Подняв глаза от книги, Юра улыбается, увидев меня – всех «своих» он хорошо знает, как и мы его.

– Что, уже служба закончилась? – спрашивает он, и его наивно-искренний тон как будто не допускает возможности даже предположить, что я могла уйти из храма просто так. И мне почему-то становится совестно – ведь именно это я и сделала. Но тут же находится оправдание, которое я и озвучиваю сторожу:

– Я только схожу девочек позову, а то они ушли и пропали!

Юра смотрит на меня проницательным взглядом и точно видит, что его вопрос попал в цель, вызвав нужные чувства! Он удовлетворенно кивает и снова обращает взгляд к книге. А я прохожу дальше в коридор, ведущий в его маленькую комнатку, которую уже давно следовало бы переименовать из сторожки в девичью – Юры там почти никогда нет, зато очень часто толчёмся мы, особенно во время праздничных трапез после служб.

Скрипнув дверью, я оглядываю открывшееся мне собрание. Лида и Наташа заняли кровать и развалились на ней, скомкав всё одеяло. А Света угнездилась на диванчике.

– О, Настя, ты вовремя! – говорит мне Наташа. – Света тут как раз собралась нам на жизнь пожаловаться.

«Картина Репина “Приплыли”, – мрачно констатирую я. – И как же теперь прервать поток жалоб и вернуть их обратно на службу?»

– И нечего смеяться! – Света негодующе смотрит на Наташу. – Между прочим, у меня действительно в жизни есть проблема.

– Ну, так рассказывай. Авось все вместе чего и подскажем, – радушно приглашает Наташа.

Света вздыхает:

– Парень меня один достал. Звонит всё время, отношения предлагает.

Свете пятнадцать лет. Меня всегда удивляет её хрипловатый голос, словно она не девушка, а футбольный фанат, отболевший за любимую команду. Да и угловатыми чертами лица она напоминает мальчишку, а курносый нос и тонкие губы усиливают сходство с парнем. От девочки у неё только волнистые волосы до пояса.

– Ну и что? По телефону ведь, – с завистливым равнодушием возражает десятилетняя Лидочка. Я улыбаюсь её словам: забавно наблюдать, как маленькие дети уверенно разбираются в отношениях старших.

– Пока по телефону, а потом? – от волнения Света начинает говорить на полтона выше. – Он живёт со мной в одном дворе! Как теперь из дома выходить – а если проходу не даст, приставать будет?

Я включаюсь в обсуждение, не давая девочке уходить далеко от темы:

– И что ты ему отвечаешь?

– Чо-чо… – пожимает она плечами. – Говорю, чтоб не лез, потому что у меня парень есть. И что, если он узнает, то голову ему оторвёт!

– Неужели поверил? – Наташа скептически приподнимает бровь.

– Да как тебе сказать… По идее, да, но… Нет, он в принципе поверил, что у меня должен быть парень. Я же красивая! – невозмутимо произносит Света.

Это заявление звучит так безапелляционно, что с ним никто не спорит.

– А что тогда?

– А то, что он моего парня никогда не видел и не слышал! Боюсь, скоро перестанет мне верить и очной ставки потребует! И чо тогда делать? – голос Светы снова повышается.

Да, тут есть, над чем подумать: ситуация сложная. А я в который раз убеждаюсь, что отношения с парнями в нашем возрасте приносят больше проблем, чем радости. Все эти заморочки совершенно не похожи на те возвышенные прекрасные чувства, которых я жду для себя.