Через неделю Джексоны обнаружили пропажу канарейки. Уезжая на выходные в Милуоки, они заперли клетку Чуи, наполнили поилку свежей водой, а кормушку аппетитными зёрнами, от которых пташка была без ума. Вернувшись в воскресенье вечером, они нашли пустую клетку (дверца была распахнута) и полную кормушку. В этот раз никаких объявлений не было. В конце концов они решили, что дверцу распахнула маленькая Кэти, решив попрощаться с птичкой перед отъездом. Никому из них не пришло в голову, что даже с раскрытой клеткой птица бы не улетела дальше чулана в доме, где были закрыты все окна. Не думала об этом и Кэти, как не думала она и о том случае, когда грузный неповоротливый парень сшиб её с ног в школьном коридоре на большой перемене, когда они с девчонками, громко хихикая, обсуждали прошедший урок, на котором новенький мальчик, Генри, описался прямо в классе. Да и кто бы в здравом уме думал о такой ерунде в столь трагичный момент?! Но Уильям Барлоу думал. В тот день он был уверен, что эти маленькие прошмандовки смеются над ним. Он точно знал, что все смеются над ним.

Уильям, или Пузырь, как его дразнили одноклассники, был и вправду слишком большим мальчиком для своих 13 лет. Рос он стремительно и оттого совершенно непропорционально. Привело это к тому, что он был способен запутаться в собственных конечностях и свалиться на пол на ровном месте.

Дорога в школьный спорт была для него закрыта, хотя тренер отчаянно сокрушался по этому поводу. С такими габаритами парень мог добиться успеха! Если бы научился контролировать ноги, разумеется. Одноклассники смеялись, регулярно меняя обидные прозвища, но «Пузырь» продержался дольше всех. Уильям слишком много ел, пытаясь компенсировать чипсами и жареной картошкой недостаток общения со сверстниками, хотя и не чувствовал, что нуждается в нём. По правде говоря, он вообще мало что чувствовал.

Когда он поджигал почтовые ящики, в нём просыпался лёгкий интерес, а когда Уилла ловили на месте преступления, не было ничего, даже страха наказания.

Отец регулярно его бил, и боль Уильям ощущал, однако на отца не злился совершенно, чем ставил того в тупик. Когда мистер Барлоу заканчивал экзекуцию, Уилл вставал, размазывая слёзы по грязным щекам, заторможено натягивал трусы, которые потом насквозь пропитаются кровью, и джинсы, которые будут это скрывать. Он медленно застёгивал ширинку, а потом ровным голосом спрашивал, чем сегодня помочь. Однажды Уилл описался, пока его избивали, но и в тот раз просто натянул мокрые трусы и отправился домой, окружённый острым запахом мочи. Именно тогда мистер Барлоу впервые подумал о том, что с его сыном, возможно, что-то не так.

Второй раз он подумал об этом, когда почти все соседи на их улице лишились своих питомцев, хотя прямо на сына ничего не указывало. Мистер Барлоу даже не мог до конца понять, от чего он сам начал подозревать Уильяма. Интуиция? Или отцовский глаз подмечал то, что упорно игнорировал мозг? Он предпринял единственную попытку прояснить для себя эту ситуацию: обыскал комнату Уильяма, пока тот был в школе. Обыск ничего не дал, да и мистер Барлоу не знал, что ищет. Трупики домашних зверей? Ошейники? Орудие преступлений? Бездарно потратив два часа своей жизни, он вышел из детской, аккуратно закрыл за собой дверь, напился на кухне до чёртиков, а, когда жена вернулась с работы, окончательно избавился от своих тревог всего за четыре минуты скучного супружеского секса. Животные пропадать перестали, во всяком случае он об этом больше не слышал. Поблагодарим Господа!

Для своих лет Уильям был не только слишком большим, но и слишком изобретательным мальчиком. После того, как эта старая карга поймала его за любимым делом, он честно отсидел уроки в школе, а затем отправился на свалку, где долго бродил среди брошенных автомобилей и гниющего мусора. На первый взгляд цели у него не было, но кто вообще доверяет своему «первому взгляду»? Уильям искал место.