– У тебя всё в порядке? Что-то случилось?

Макс редко отвечал на эти вопросы. Рада не сомневалась, что у него ничего не в порядке, но говорить об этом её названый брат не желал. Первый и единственный раз, когда он не сдержал потока откровений, был вокруг истории с Томкой. Когда девушка и напарница Макса бросила его, чтобы выйти замуж за другого, Макс приходил в себя тяжело и долго, и Рада не была уверена, что когда-либо видела его более несчастным.

– Моя машина… сломалась, – неохотно ответил Макс. – Я сюда добрался по большей части благодаря вашим; хорошо, они на меня наткнулись. Мой напарник должен добыть новую машину и приехать сюда.

Значит, напарник всё-таки был. Рада подавила разочарованный вздох и покосилась на бабулю, успев уловить промелькнувшую в её глазах жёсткость.

– Мы его знаем?

– Нет.

Макс не отвёл взгляда, но Рада хорошо знала: лицо её названого брата становилось неподвижным, похожим на очень реалистичную маску, только когда он пытался скрыть действительно сильные чувства.

– Понятно. – В бабулином голосе звякнул металл, но Макс умело принял удар.

– Баб Нина, я по-прежнему не намерен говорить о своих напарниках.

– Что, померли они у тебя все?

– Не надо так, – попыталась было возразить мама, но старушка с силой стукнула по подлокотнику кресла кулаком, заставив Катёнка вырваться из материнских рук и скрыться в самом безопасном, по её мнению, месте дома – под столом.

– Пожалуйста… – мама проводила убегающую малышку жалобным взглядом. – Хотя бы не при Кате!

– Если вас не устраивает моё присутствие, я могу уйти, – бесстрастно объявил Макс, и потерпевшая поражение бабуля горделиво отвернулась, вздёрнув к потолку слегка курносый – совсем как у Рады – нос.

– Никуда уходить не надо.

Мама поднялась на ноги и осторожно взяла Макса за руку. Рада видела, как напряглись его плечи. Макс неподвижно замер на стуле, словно его рука попала в раскалённые тиски и он должен был стоически выдержать это испытание.

– Дима недавно уехал учиться, ваша комната совсем пустая. Ты можешь пригласить своего напарника туда, если хочешь.

– Спасибо. Я могу сейчас отнести туда свои вещи?

– Конечно.

Неспешно поднявшись с места, Макс подхватил рюкзак и отправился наверх, заставив лестницу стонать под его ногами. Провожая названого брата взглядом, Рада услышала тяжёлый вздох бабули.

– Сердце у меня не железное, – буркнула она. – Черти с этими напарниками, но Максимка-то мне не чужой. Ему больно, а мне больно за него.

Мама извлекла Катёнка из-под стола и подошла к креслу бабули. Катёнок потянулась к той, а Рада, покинув диван, с нежностью потрепала сестрёнку по рыжим вихрам.

– Можно я пойду к Максу?

– Конечно.

Мама улыбнулась мягкой улыбкой, а бабуля тихо прошептала вслед уже направившейся к лестнице Раде:

– Подумай, в самом ли деле ты готова за ним ходить.

– Макс! – Рада догнала брата раньше, чем успела закрыться дверь в крошечную комнатку, где почти вплотную прижимались друг к другу две старые кровати братьев, давно покинувших дом. – Макс, подожди.

Он обернулся. В темноте коридора его лицо показалось устрашающим.

– Надо поговорить.

Проскользнув в комнату, Рада поспешила с ногами забраться на Димкину кровать, поближе к изголовью. Макс аккуратно прикрыл за собой дверь и сел напротив. Вспыхнул колдовской огонёк, осветив его мягким тёплым светом. Он молча всматривался в Раду, и та невольно вжала голову в плечи.

– Я, если что, не про напарников и всё такое. Это у меня тут… ну… можно сказать, проблемы.

Макс понимающе кивнул.

– Опять Дмитрич с ультиматумами? Или Старый Пёс?

Рада моргнула и вдруг улыбнулась. Макс, старый добрый Макс, он всегда понимал её лучше всех. А она понимала его, пусть и не всегда готова была соглашаться. Максу можно было всё рассказать. Можно было просить о чём угодно, и он не откажет. По крайней мере, без важной причины. Ей – не откажет.