– Да, ты нас прогнал, а мы тебе вслед дразнилки кричали, но ты не замечал, – рассказывала Ксюша. – Мы тебя Тихоней прозвали.

Затем мы направились к зданию администрации лагеря. Я подошел к водосточной трубе и пнул ее ногой. Оттуда с грохотом вылетел моток проволоки, на конце которой пионеры прятали разные тайные вещи.

– Отдай, это мое, – отобрала у меня Ксюша проволоку.

– Знаешь, а вот из этого окна нас фотографировал директор. Вспоминаю, как три года назад у нас была сценка «Мушкетёры и гардемарины». Помню, как заворачивался в одеяло, надевал ведро на голову, а в руке была швабра, как будто это лошадь.

– Классно, – ответила девочка, заметно повеселев.

– Хочешь, покажу тебе мой любимый наблюдательный пункт?

– Конечно, хочу, пошли! – Ксюша запрыгала от радости.

Мы пошли в сторону площади. В самом ее начале стояло высокое здание, на котором, собственно, и располагался данный пункт. По лестнице мы взобрались на крышу и уселись на самом краю. Отсюда лагерь был как на ладони. Можно было увидеть все: от умывальников до пристани.

– Ой, как высоко! – сказала Ксюша, посмотрев, сначала, вниз.

– Да, высоко. Я здесь прятался от своих проблем, меня здесь никто не мог найти. Мог спрятаться днем на несколько часов, углубиться в размышления и не заметить, как наступит вечер, – поделился я.

Мимо здания прошел директор лагеря. Он остановился, сфотографировал нас и, помахав рукой, пошел дальше.

– Ладно, пошли отсюда, а то еще отхватим от Ольги Александровны.

– А пошли на сцену, – предложила Ксюша.

– Хорошо, – согласился я.

Мы быстро спустились с крыши и вскоре были на месте.

– Ой, только не рассказывай мне про подвал под сценой. Я о нем и так знаю! – утвердила Ксюша.

– Ладно, не буду, – усмехнулся я.

Я сел на стул одно из рядов.

– Ксюша, помнишь, я тебе начал рассказывать о спектакле?

– Да, помню.

– Вот дальше продолжу. Помню, это было на родительский день. У нас был спектакль «Мир Шварцберга и Мир Гурберга». Директор даже хотел следующую смену сделать, как в мире Гурберга. Я там был рыцарем единства Гурберга, в этом государстве.

– Ух ты, весело, – удивилась Ксюша.

На сцене все уже было готово для начала концерта. В центре стоял стол, за которым будет сидеть Маша – наша гостья. Стали подходить пионеры. Вскоре пришла Ольга Александровна в сопровождении нескольких ребят, и Маша начала концерт. Она встала у края сцены и произнесла:

– Всем привет! Мы сегодня закрываем смену и отмечаем середину лета! Не время грустить, мы все разъедемся, но все равно обязательно снова встретимся. И первым номером нашей программы будет моя песня, которую я сама написала, – сказала она радостно.

Она начала петь. Пела она волшебно. И эту песню знали все. Песня—молитва всему окружающему нас и даже неосязаемому: Господу Богу, природе, людям, народам и всему живому. Потом шли другие номера от разных отрядов, выступали даже совсем малыши. Мы с Ксюшей стояли и наслаждались зрелищем. Было весело.

Между номерами к нам подошла Маша и сказала:

– Оу, Ксюшенька и Данилочка, сладкая парочка, вы что встречаетесь? – сказала Маша.

– Нет, с чего ты взяла? – среагировал я.

– Вы все время вместе.

– Мы – боевые товарищи.

Ксюша просто молчала.

– Ну как тебе песня?

– Нормально, но у меня смешанные чувства, – витиевато высказался я и спросил: – А ты сколько себе номеров приготовила?

– Где-то пять, – виновато ответила она.

– Молодец.

К нам подошла Ольга Александровна и протянула сверток с полдником.

– Вот возьмите, все равно на полдник не успеваете.

Мы накинулись на еду.

– Оставьте мне, я растущий организм! – закричала Ксюша.

Концерт продолжался недолго. Когда малыши закончили свое выступление, Маша спела несколько песен, потом кто-то почитал Маяковского и других поэтов начала XX века. После этого Ольга Александровна объявила об окончании концерта.