Последнее ,что увидела в своей жизни Елизавета Никитина (в девичестве Фомина) – было перекошенное гневом лицо старой корги, от которой пахло тиной и застоялой водой Черного озера.

Около дома собралась толпа зевак. Они окружили тело молодой женщины выпавшей из окна. Узнавшие Лизу соседи в ужасе перешептывались. Туда сюда сновали полицейские и медэксперты. Лиза лежала на спине, вокруг ее головы растекался кровавый ореол, широко раскрытые глаза удивленно смотрели на синее небо. Она крепко обхватила себя руками, как будто кого-то или что-то обнимала. Грудь Лизы была разодрана. Ее Любимое желтое поло было окрашено красным. Казалось, что пока Лиза летела вниз, кто-то прошелся по ней вилами. Первым импульсом Степана было броситься к ней и закричать, но он был в таком шоке, что не мог пошевелиться! Вокруг был вакуум, а Степа просто стоял и смотрел. Все вокруг стало сжиматься в одну точку, дыхание перехватило. – Бедняжка упала с 13 этажа! – услышал Степан краем уха. Он машинально посмотрел наверх и словно удар молнией, – Анна!

Не дожидаясь лифта, он влетел на 13 этаж. Дверь в квартиру была открыта, там была его соседка Раиса Степановна и полицейский записывающий что-то в блокнот. Анны не было видно. Соседка сочувствующим голосом рассказала, что Анну увезли в больницу, Лиза успела ее порезать осколком стекла. Так как номер Степана был недоступен, то позвонили его маме –Клавдии Семеновне. Она была с девочкой в больнице. В доме был жуткий хаос, были видны следы борьбы.

– Неужели Лиза дралась с Анной, – промелькнуло у Степана в голове. -Она никогда не занималась рукоприкладством, старалась даже не повышать голос! Лиза была самой весёлой и доброй мамой на свете! Порой даже чересчур доброй, – размышлял ошарашенный Степан. Мир перевернулся. В гостиной особо ничего не изменилось. Лишь кресло лежало на боку. В окне зияла огромная дыра. Лиза не открывала окно. Было ощущение, что она с разбега в него влетела.

На кухне, у холодильника, валялась перевернутая кастрюля со вчерашним грибным супом. Стены были покрыты брызгами супа и чего-то зеленого, кое-где виднелись прилипшие куски шампиньонов. На полу были рассыпаны крупы и сахар, все это в вперемешку с разбитой посудой.

В супружеской спальне все было, так как Степан оставил утром. Зато детская поражала воображение. Белая деревянная кровать с резными овечками была разломана практически в щепки. Степану показалось, что он даже увидел следы зубов, на одной из переломленных панелей.

– Лиза грызла кровать Анны, – сам себе не веря думал Степа. – Лиза, моя идеальная девочка, с всегда идеально выглаженными юбками и платьями, с аккуратным маникюром и прической, грызла кровать в детской. А может ей помогал серый волчище, которого мы видели в Барском лесу?– Степе стало смешно и хотелось рыдать одновременно.

Все стены детской были исписаны цветными карандашами Анны. Надпись была практически везде одна– Варка –Вар-Вар-Вара, выходи. Слова были написаны печатными буквами, криво и косо. У Степана закружилась голова. – Так исписать все стены, пол и мебель за одно утро она бы не успела бы. Нужно было еще время, чтобы все разломать и погрызть! – добавил он про себя. – Она этим занималась всю ночь! А что делала Анна и почему я ничего слышал. Степан открыл белый платяной шкаф. Вся одежда была мокрая и перепачканная. Кое-где зацепившись за вешалки болтались куски водорослей. Пол при этом оставался сухим. Он подошел к комоду. Выдвинул первый ящик, второй, третий. Все аккуратно выглаженное и сложенное белье было также мокрым и грязным. – А почему нет!? Если мне звонит утопленница со дна озера, почему черт побери нет! – думал Степан. Вопрос был в другом – что теперь делать?