Южный континент Денис Камков

Принц эльфов Лендолас стоял на пристани, глядя как ряды его бойцов, одетые в сверкающие на солнце латы, украшенные на груди рисунком стилизованного золотого древа, восходят по трапам на корабли. Паруса были еще опущены и только ярко зеленые вымпелы, сейчас трепетали по ветру, на вершинах мачт трех красавцев, лениво раскачивающихся на волнах прибрежных вод южного мыса, самого крупного континента этого мира. Рядом с ним стояла его приемная мать, одетая в свободно ниспадающее с плеч бледно-зеленого цвета платье, перетянутое на талии серебристым поясом, который был украшен россыпью изумрудов, словно бисеринками, усеивающими всю его поверхность. Мериэль была задумчива и грустна, а ее взгляд, сейчас был направлен назад, где с небольшого по высоте горного серпантина, ведущего во дворец, спускалась шеренгами колонна воинов, растянувшаяся до самых сходен и исчезающая затем во чреве огромных боевых фрегатов, которые в данный момент уже готовились к отплытию.

Лендолас мягко коснулся ее оголенной от локтя и до кисти руки, и произнес на певучем, нежном и прекрасном эльфийском наречии:

– Мериэль, ты уже попрощалась с моим отцом?

– Да, Лендолас! Эльсинор, да пребудет с ним благодать Леса, уже благословил наш поход и напутствовал меня добрым словом, а когда мы вернемся, он обещал сыграть свадьбу.

В знак своих намерений, он подарил мне это кольцо. Она вытянула вперед свою правую руку и на ее указательном пальце, в лучах полуденного солнца, засверкал изумрудами и бриллиантами, серебряный ободок, невероятно искусно исполненный из двух тесно сплетенных вместе нитей горного серебра, в которые были мастерски инкрустированы, совсем небольшого размера, но, тем не менее, каким-то невероятным образом огранённые, драгоценные камни.

– Поздравляю Мериэль, быть динэт (невеста по эльфийски) могучего правителя наших земель – это великая честь!

– Спасибо, Лендолас, ты как обычно, очень добр. Как ты, несомненно, помнишь, уже много лет я ждала этого события, но дождалась его только сейчас, накануне этой большой войны.

– Со смерти моей матери, которую я почти не помню, прошло уже почти сотня лет, и большую часть из них, именно ты была мне ее полноценной заменой. Прости, если я не сразу принял тебя. По юности, я зачастую был не сдержан и нередко ревновал тебя к отцу, но позже и уже много десятков лет, никого другого я рядом со мной и моим отцом уже и не представляю.

– Еще раз благодарю за твои добрые слова. Сейчас, накануне неминуемых сражений и смертей, они особенно дороги мне. Но печалюсь я не от того, что Владыка Эльсинор остался во дворце и не пожелал спуститься на пристани, чтобы проститься. Мое сердце не на месте, потому, что я оставляю здесь не только своего любимого даэр (жених по эльфийски), но и нашу с ним маленькую дочку, едва-едва еще стоящую на своих крохотных ножках.

– Моя сводная сестренка, малышка Лучиэниэль! – Широко улыбнулся бравый воин.

– Красавица Лучиэниэль, кровь моя! – Тихо и печально вторила ему Мериэль.

Каждый из них погрузился в свои мысли, а высокие, статные воины, в остроконечных шлемах, с развивающимся плюмажем, все шли и шли мимо них. Ровные шеренги по три бойца, отстающие друг от друга на два шага, нескончаемой чередой тянулись от замка. Сотни воинов, за спинами которых висели длинные луки, а на поясе мерно покачивались в такт их шагам, ножны тонких, узких эльфийских клинков, продолжали погрузку на корабли, которые с вечерним отливом, должны будут отплыть на юг, чтобы после двухнедельного плаванья, вступить в бой с населявшими Южный континент варварами.

Наконец серпантин опустел, пропели трубы и врата, расположенные на высокой террасе, под сводом которой бежала бурная горная река, сомкнулись, отсекая колонну воинов от их отчего замка. Очередной великий поход, самый многочисленный из всех ранее видимых этим миром, официально стартовал.

Когда последние шеренги колонны воинов погрузились на корабли, Лендолас и Мериэль, бросив прощальный взгляд на замок, неторопливо проследовали по пирсу и взошли на головной фрегат, на котором тут же взвился вверх флаг, говорящий что данный корабль является флагманом флота. Золотое Древо на нежно-зеленом фоне – являлся официальным флагом лесного королевства эльфов, и сейчас он гордо реял на брам-стеньге грот мачты флагмана. Паруса уже поднимались на всех трех мачтах флагманского корабля, и ветер расправлял их белые, как снег полотнища, от чего корабли начали нетерпеливо рыскать носами, пока швартовы удерживали их у пристани.

Наконец все трапы были убраны, швартовые канаты отданы и бухтами смотаны на кнехтах борта, и три гордых корабля, словно белые лебеди, под полными парусами, с нарастающей скоростью начали постепенно удаляться от берега. Прибрежный лес очень скоро скрыл от глаз бухту порта. Мериэль, стояла на носу корабля, с развивающимися по ветру серебристыми распущенными волосами и все вглядывалась в удаляющуюся справа по курсу береговую линию, словно надеялась еще раз увидеть на ней кого-то. Щемящее чувство роковой неизбежности, сжимало ее сердце, не позволяя полной грудью вдохнуть овевающий ее лицо, соленый, морской ветер. Он же, словно успокаивая, нежно перебирал ее локоны, расправлял их во всю длину, и своими невесомыми воздушными ладошками удерживал их навесу, не давая свободно опуститься на плечи.

Лендолас стоял с другой стороны от бушприта, держась за него рукой, и глядел вперед, в морскую даль. Он ждал и готовил вместе с отцом этот поход долгие пять лет. Бесконечные тренировки, подготовка бойцов, турниры и соревнования, все эти годы, бесконечной чередой проносились сейчас в его памяти, всплывая фрагментами перед его широко распахнутыми глазами. Мысли роились в голове, не давая покоя от бесконечных всплывающих в мозгу вопросов: «Все ли учтено? Достаточно ли взято воинов? Хватит ли амуниции, запасов стрел, провианта? Не мал ли запас поножей и поручей, кирас и латных сапог, шлемов, щитов, мечей, луков?»

Но уже ничего изменить было нельзя. Ему оставалось только надеяться, что опыт отца, а так же его собственный юношеский максимализм и дотошность, даже в мелочах, позволили им двоим предусмотреть достаточно, чтобы с успехом свершить этот великий поход. А когда все его цели будут выполнены, с триумфом вернуться домой, грея свое самолюбие в лучах славы и восхищения, его смелостью, его мастерством воина и стратега, воспетых позже менестрелями, по рассказам его соплеменников, которые сейчас вместе с ним, плыли к такому далекому и враждебному Южному материку.

Задача, которую им поставил король, была проста и вместе с этим невероятно трудна, потому что пока, ни один из отрядов, или даже отдельных бойцов, не вернулся назад. Им предстояло отбросить от моря, разделявшего их материки всех южан, разрушить их верфи и как можно на более долгий срок обезопасить Лесное королевство от их бесконечных набегов. Для этого требовалось разгромить основные силы противника, лишить их какого-либо доступа к морю, основать на севере плацдарм, под контролем эльфов, а затем заключить с аборигенами мирный договор, на условиях, которые были прописаны лично королем Эльсинором. Сейчас этот свиток лежал в сундуке Лендоласа, скрепленный печатями и подписями короля эльфов, но в котором пока не хватало росчерка полномочного вождя южан.

О Южном континенте ему было известно не очень много. Когда-то давно, еще до его рождения, эльфы и южане жили более-менее мирно. Велась небольшая торговля, но ни с одной из сторон не было хоть сколько-нибудь уважительных отношений друг к другу. Эльфы, еще с момента подписания договора с людьми, никого не впускали в свои границы. А южане, хоть официально и не запрещали посещения своих земель, скорее всего из-за отсутствия каких-либо письменных договоренностей, раз за разом вырезали все отряды, будь то военные, или мирные, или даже исследовательские, которые были за все это время отправлены эльфами на их территорию.

После первых мирных попыток, потеряв все раз за разом отправляемые в их земли экспедиции, король Эльсинор снарядил военный корабль, на который в качестве полномочного представителя лесного королевства, взошла его жена, в сопровождение которой, он отправил пять десятков своих лучших воинов. Лендоласу тогда исполнилось два года, поэтому он мало что помнил о той экспедиции, зато его память сохранила последующие за известием об их гибели годах, когда его отец ходил мрачнее тучи и никак не мог смириться с этой потерей, в глубине души надеясь, на возвращение своей любимой жены.

Вести об их гибели, спустя год с момента их отплытия, принес торговый корабль людей, которые тоже иногда заплывали в Южные земли. Капитан его, слышал о большой битве, произошедшей как раз в то время, когда жена короля, должна была встречаться с вождями крупных племен, контролирующих северную часть их материка. Подробностей он не знал, но, по словам главы племени, с которым он вел тогда торговые дела, эльфы были полностью и безоговорочно разбиты. Эти его слова подтверждались и самим Эльсинором, который незадолго до этого рассказа человека, сказал фразу, навсегда оставшуюся в памяти принца: