Юрист в дурацком колпаке. Сорок рассказов о моих выборах Дмитрий Патлусов

Юрист в дурацком колпаке это я. Прихожу на компанию смешным, пусть оппоненты обмануться, но работаю серьезно, с творческим огоньком.

В сорока своих рассказах о выборах для меня была важна правда, я не соврал ни единым словом. В и этом сила моего нетленного произведения. Ну, немножечко превознес себя, великолепного. А в нашей работе без рекламы не обойтись.

1. Зашел в ТИК.

Летом 2003 года мы с моим коллегой и другом Олегом поехали на выборы мэра города Твери. Уже на привокзальной площади увидели большой баннер нашего кандидата – генерала и хорошего человека. Предыдущий мэр неожиданно умер, в городе была политическая чехарда, и наш кандидат считался основным претендентом.

Сначала мы познакомились с заказчиком, с сотрудниками штаба, обсудили ситуацию и потом заселились в гостиницу. Там мы конечно немножко употребили за удачу нашего предприятия, и наутро я очнулся небритый и сильно помятый. А так как я предпочитаю начинать работу на новой территории незаметно, с обязательной предварительной разведкой, то я решил в таком виде и сходить в Тверской городской избирком.

Изучив план города по карте, я как авиационный штурман-недоучка смело пошел в город и конечно заблудился. После долгих плутаний по жаркой Твери, я подошел к избиркому потный, небритый, в не глаженной рубахе и с большим выбросом амбрэ от вчерашнего.

Переступив порог, я принял тихий, простецкий и даже придурковатый вид, но в большой комнате избиркома много людей за столами вдруг как то замолчали и уставились подозрительно на меня. Я поздоровался, спросил Председателя. Мне указали на его стол, я подсел и начался диалог.

Председатель был умный мужик, мы потом были в хороших отношениях, и он мне частенько припоминал этот заход.

В общем, я, заикаясь и как бы проваливаясь сознанием в себя пролепетал, что я ехал на поезде, увидел в окно плакат кандидата…

– …и что дальше?… – как бы ободряюще поддерживал диалог Председатель, а сам повернулся взглядом к Секретарю – мощной боевой женщине, и начал ей подмигивать, наверно, типа не все дурачки с весной закончились.

– …и я решил выйти в Твери, прийти к вам в комиссию и стать членом комиссии с совещательным голосом от этого генерала, мне бы его телефон, я схожу к нему в штаб, попрошусь – закончил я свою речь.

Всем вдруг стало как то легко и весело. Ведь зашел не какой-то строгий юрист в галстухе, а так, дурачек, и все продолжили свои дела без опасений. Я еще минут 15 сидел, рассказывал, что в выборах я человек не чужой. При этом я предательски икал, облизывал сухие губы и это была даже не роль, мне действительно было плоховато после вчерашнего и хотелось пивка. Я изучал обстановку, смотрел кто чем занимается. Вскоре я всем надоел, мне дали номер телефона общественной приемной и распрощались.

А наутро. А наутро я гладко выбритый, чистенький, в костюме и при галстухе заявился в избирком с подписанным заявлением от кандидата о назначении меня членом Тверского избиркома с правом совещательного голоса.

Сказать, что это был для всех шок, это мало. Председатель даже как то захлебнулся воздухом, помолчал, откинувшись на спинку стула, а потом задал риторический вопрос – У НАС ЧТО, КАЖДОГО БОМЖА С ВОКЗАЛА НАЗНАЧАЮТ В ИЗБИРКОМ!!??.

Но особенно сильно фырчал какой то местный общественник, отиравшийся в избиркоме – он сам мечтал занят этот стул.

Потом позвонили в штаб, там подтвердили мой статус, и далее, находясь в молчаливом онемении Секретарь приняла мои документы, и когда я уходил, все смотрели мне вслед с еще большим недоумением и подозрением. Кампания началась.

2. Мой хороший день.

10 декабря 2002 года я проснулся утром в хорошем настроении. Мы с моим хорошим коллегой и другом Олегом и другими товарищами находились в Закаменске, это южное подбрюшье оз.Байкал, недалеко от Монгольской границы по вопросу проведения референдума о строительстве нефтепровода в Китай от одной известной тогда нефтяной компании.

Сегодня предстояла дальняя поездка в д.Баянгол для общего знакомства и налаживания контакта. Мороз стоял градусов 30, но сухой и приятный.

Собрались, поехали. Наш водитель крепкий боевой дед повел машину по льду реки Джида, сказал, что так ровнее и быстрее. Но… говорит, иногда бывают такие промоины, что хоп! Нет машины! Нужно быть готовым к быстрому покиданию авто.

Мы занервничали, я вдруг обнаружил, что моя дверь сзади за водителем просто заварена. Но обошлось.

Далее на трассе мы останавливались пару раз побурханить. В Бурятии такой обычай, едешь далеко, ублажи духов. Вдоль дорог построены такие беседки, где разложены спички и папиросы. Нужно посидеть, покурить и выпить беленькой по чуть-чуть, чтоб духи стали добрее и в дороге ничего не случилось.

В общем, побурханили немножко, мы меру знаем, и перед обедом приехали в Баянгол. Встретились в сельсовете с Председателем, хороший думающий мужик, мы рассказали о социальной и экономической пользе появления рядом промышленных объектов. Потом Председатель показал нам деревню, зашли в детский садик, очень аккуратный и чистый. Чувствовалось трепетное ухаживание за детьми. Нас там, на кухне даже покормили.

И вот мы собрались в обратный путь, Председатель сел с нами в наш УАЗик, проводить до околицы. И надо сказать, что всю встречу Председатель был как-то по деловитому собран, но печален и скучен. Мы это относили к его настороженности к чужакам. Когда машина тронулась, прозвучало нежное дзинь-дзинь, это сзади бутылки с беленькой в ящике звонко мяукнули.

Председатель вдруг очнулся, повернулся с переднего места:

– Что это?

Мы говорим, мол, водочка в ящике звенчит, привезли мол для поклона, да постеснялись предложить.

Председатель аж испуганно просиял:

– Вы что, нельзя водку из деревни вывозить, удачи не будет, поверье такое, духов разозлите!

Мы говорим, так что же делать?

А вот, раааз, и из кармана Председателя появился стакан. Дваа, и из другого кармана появился пакетик с малосолеными огурцами.

Мы выпили «За Мэндэ!» раз (бурятский тост). Другой раз. А потом я захмелел, и сказал, что не знаю за какую мэндэ вы пьете, а у меня сегодня день рождения, мне 35 лет.

Случилось как в фильме Рязанова, когда в бане, все заорали «ОООООО!!!», и мы продолжили мероприятие с удвоенной силой.

Много интересного нам рассказал Председатель о Бурятии, об обычаях, о людях, о природе. Тепло посидели. Это хороший день рождения. Потом мы душевно попрощались, оставили Председателю початый ящик водки, и поехали обратно в Закаменск.

По приезде в Закаменск мы еще успели заехать в городскую баню, попарились, и вечером на квартире устроили хорошенький пир, и мне подарили деревянные настенные часы, сделанные на Челябинском часовом заводе, и купленные в Закаменском продмаге.

А я тогда жил в Челябинске, и мне было очень приятно получить уральский подарок так далеко на Монгольской границе. Хороший день, подумал я, счастливо засыпая.

3. Небрежно написанный рассказ.

Сначала рассказ мне показался небрежным, и я, было, отказался от него. А потом подумал, не ну а чё, для меня главное не художественная ценность, а правда, расскажу всё как было. И потом, наш Создатель очень тщательно создавал красивых людей и всяких гадов. А я же не Создатель, пусть живет мой небрежный рассказ.

С 2010 года я работал в Люберецкой администрации и сильно скучал. Коллеги были хорошие, но вот некоторые руководители мне не нравились. Сначала я не сошелся настроением со своей начальницей, она хорошая в общем то женщина, только не знала, что ей делать на этой должности. Потом, я воспользовался грубостью другого заместителя главы города, который вздумал несправедливо отругать свою секретаршу, и он немедленно подвергся моей суровой, словестной обструкции. Он несчастный аж побагровел, и потерял дар речи. А секретарша с подружкой потом ко мне прибегали, сю-сю-сю, Дима, чем отблагодарить. А я холоден как сугроб, я же женат. А грозный 2012 год все приближался, готовый отобрать у меня и супругу, и работу и дом.

Меня попросили написать заявление по собственному. Я написал, принес, но начальница видимо припоминая сцену из Служебного романа, мое заявление не приняла, направила меня в канцелярию. Я никуда не пошел, а стал наблюдать за происходящим из кабинета. Это продолжалось недели две. На меня жаловались главе района, обсуждали мое поведение на планерках, вот де Патлусова уволить не можем, но журили издалека, близко подходить побаивались. Потом я сам уволился, а в сентябре 2011 года начались выборы.

По Люберецкому округу в МособлДуму был согласован серьезный предприниматель, человек решительного и даже крутого нрава. Я же выдвинулся самовыдвиженцем, как его технический кандидат. Мне предстояло собрать пять тысяч подписей, и, несмотря на административную поддержку, я сделал это с трудом. Сидел ночью, накануне сдачи подписей в администрации района, и прошивал последнюю пачку подписями третьего и четвертого сорта, это когда одни сплошные помарки и исправления. Это было бы незаметно, но кто же знал, что и на меня подадут в суд.

С нашим кандидатом мы хорошо сработались, я бегал быстро, заранее решал юридические вопросы, заключал договоры, проводил оплаты, контролировал правильные пожертвования от юридических лиц. Он потом меня еще звал на выборы, говорил, что со мной ему комфортно работать. А вот администрацию он не сильно жаловал, так как за год до этого его уже снимали с выборов за неправильное формирование фонда. Поэтому, хоть я и ругался ранее в администрации, но я был свой, муниципальный, и был им нужен для правильной работы на выборах с трудными кандидатами. Тут надо добавить, что не я один такой геройский юрист был. У нас в Люберцах сложился яркий натюрморт сильных электоральных юристов, с некоторыми из них я работал на выборах в Александрове.