Михалыч поднялся и пошел к выходной двери. Мальчишки, не сговариваясь, тоже поднялись и последовали за ним.

У большого сарая, который находился рядом с домом, стояла рыжая лошадь.

Увидев Михалыча, она подняла голову, посмотрела на него огромными глазами и тихо заржала.

Михалыч подошел к ней, погладил по морде, и ласково обратился к ней, как только что хозяйка разговаривала с ребятами:

– Рыжуха, моя ты Рыжуха, девочка ты моя замечательная. А вот, что я тебе принес, – и протянул ей на ладони небольшой кусок сахара.

Рыжуха внимательно посмотрела на Михалыча. Леньке показалось, что она его понимает и большими мягкими губами осторожно взяла у Михалыча из руки кусок рафинада.

Скормив сахар, Михалыч обратился к ребятам:

– Вы к ней близко пока не подходите. Это она сейчас такая спокойная. Она меня знает, а незнакомцу может и копытом дать, а то и куснуть. Поэтому будьте с ней осторожны, – потом ласково погладил ее по морде и добавил, – Она отлично знает свое дело, умеет и под седлом ходить, и телегу таскать. Это не просто лошадь, она все знает, таежница, – уже гордо сказал Михалыч и, еще раз потрепав по холке Рыжуху, дал ей другой кусочек сахара и подкинул сена, которое лежало в телеге.

Потом Михалыч обернулся к парням:

– Ну, чего вы тут стоите, зенками лупаете, а ну давайте, берите косы и пойдем, покосим нашей красавице на завтра пропитание. Не век же ей только сеном питаться, – перемена в его тоне была столь неожиданной, что мальчишки даже остолбенели.

– Вон косы стоят, – это он уже строго указал на открытую дверь сарая, – Берите, берите их. Не стесняйтесь. Пойдем. Покосим маленько.

Сашка умел хорошо косить, а Ленька не мог, он даже траву кроликам только серпом резал и к косе никогда не прикасался, поэтому он честно сознался:

– Иван Михайлович, косить-то я не умею.

Михалыч с удивлением посмотрел на Леньку:

– Молодец, что сознался. Но и для тебя работа найдется. Мы будем косить, а ты собирать траву и в мешки складывать.

Он прошел в другой угол сарая, покопался там и кинул Леньке несколько мешков:

– На, держи. Ну, а уж потом все вместе и донесем, – с этими словами он взял косу и вышел из сарая.

Идти пришлось недалеко – на соседний косогор.

Придя туда, Михалыч с Сашкой принялись за работу. У Михалыча, из-под косы, трава падала снопами. У Сашки получалось это намного хуже, но они быстро накосили столько травы, что ее едва удалось затолкать в принесенные мешки.

Каждый взвалил себе по мешку на плечи, и они вернулись во двор дома, чтобы подкормить ожидавшую их Рыжуху.

Чтобы подружиться с этой норовистой кобылой, Ленька осторожно подошел к ней, погладил ее по холке и протянул несколько пучков только что срезанной травы. Рыжуха покосила на него огромным глазом, а потом осторожно, взяв предложенный пучок, начала его жевать. Ленька понял, что Рыжуха признала его и, как и Михалыч, погладил ее по холке, а потом высыпал перед ней один из мешков со скошенной травой.

Но тут хозяйка позвала их в баню, и Михалыч вновь приказал парням:

– Быстро схватили ведра и натаскайте туда воды, – он указал рукой на небольшую избенку из катаных бревен.

– А где ведра-то? – недоуменно спросил Ленька.

– Там и стоят они, радёмые. Вас дожидаются, – уже весело прибавил Михалыч.

Ленька открыл дверь и заглянул внутрь избенки. В предбаннике стоял огромный чан для воды и передняя часть железной печки. Сейчас дверка в ней была прикрыта, но было видно, что внутри мерцали раскаленные угли прогоревших дров. Как только Ленька приоткрыл вторую дверь, то на него пахнуло жаром и невероятно вкусным ароматом распаренных березовых веников, поэтому он сразу же ее прикрыл, чтобы жар зря не уходил.