Ма грустно поджала губы.

– Это только на словах всё просто. После шести месяцев, проведённых в царстве фейри, его смертная природа могла начать угасать, тем более если он решил остаться там.

И Юлка, и Сальвия отказывались в это верить. Упрямо надеявшаяся на лучшее Сальвия вскинула подбородок, расправила плечи и настояла на своём:

– Мы с Дрёмой найдём его. Я попрошу Майскую Королеву помочь.

Но вот младшая дочь трактирщика подлетела к котлу Сальвии, чтобы сменить её с ложкой, и Сальвия подошла к Юлке.

– Выглядит неплохо, – сказала она, но голос её был тусклым, лишённым восторженности, как во время прежних варок кленового сахара.

– Кленовые деревья в этом году счастливые, – заметила Юлка.

– Ну хотя бы они.

На мгновение обе замолчали, наблюдая, как пламя лижет дно тяжёлого котла. Затем Сальвия положила голову Юлке на плечо.

– Уже почти весна, – сказала она, – и скоро я приведу Чапура домой.

– Как? – прошептала Юлка. – Что, если он не сможет присоединиться к Охоте? Что, если он не захочет? Что, если с тобой что-нибудь случится?

Сальвия пинком забросила ветку в огонь под котелком и прорычала:

– Я найду его. Во что бы то ни стало.

Глядя на неё, легко было вообразить, что она потащит его домой за уши, если придётся.

– Лови шанс, помнишь? – сказала она, повторяя любимую присказку Чапура.

Юлка покрутила медное кольцо на мизинце, жалея, что не может рассказать сестре о Рухе и лунных часах. Но, присмотревшись к решительному выражению на лице сестры, девочка засомневалась, что даже это заставило бы Сальвию передумать.

Полено щёлкнуло в костре, рассыпая яркие искры. Юлка замахала, отгоняя дым от лица.

«Мне нужно как-то починить лунные часы прежде, чем она выедет на Прогон, иначе я могу потерять ещё и сестру», – тревожно подумала она.

Через три недели расцвели первые нарциссы и началась подготовка к близящейся весенней Дикой охоте. Юлка отчаянно старалась разгадать загадку лунных часов и, едва покончив с утренними поручениями, часами корпела над странными карманными часами или изучала часовые механизмы вместе со старейшиной Латунником.

По мере того как дни делались светлее и Охота приближалась, девочка принялась всё раньше выходить на конюшню, пытаясь отыграть как можно больше времени.

– О, Юлка! Доброе утро, птичка, – с улыбкой сказала ма в день, когда распустились тюльпаны. – Па сказал, что ты опять пропустила завтрак, а он не хочет, чтобы ты оголодала. Вот, милая, держи. – Она протянула Юлке исходящую паром кружку с чаем и слойку, завёрнутую в вощёную бумагу.

От запаха апельсинового джема, корицы и гвоздики у Юлки потекли слюнки.

– Спасибо, ма.

– Похоже, тебе очень нравится работать со старейшиной Латунником.

Юлка подавилась куском слойки, задумавшись, что бы сказала ма, если бы знала, что её дочь пытается собрать лунные часы фейри, которые, возможно, являются единственным средством помочь Чапуру. Она проглотила свою тайну вместе со слойкой и протянула:

– М-м-м.

– Не торопись, – сказала ма. – Мы с Сальвией начинаем чистить стойла, пока не пришли благородные.

Юлка плюхнулась на тюк сена. Она откусила ещё кусочек и довольно вздохнула. Тёплый липкий апельсиновый джем капнул ей на подбородок.

Ближайшая лошадь высунула голову над дверцей стойла, чтобы понюхать Юлкино лицо. Девочка рассмеялась и отпихнула бархатный нос.

– И сколько будет благородных? – спросила она, облизывая палец. – Не рано ли для смотра всадников?

– Только не для этой Охоты. Я хочу, чтобы всадники подготовились наилучшим образом ещё до того, как они попробуют себя на Прогоне, – сказала ма, выходя из-за угла с вёдрами в обеих руках. – Тем более что тенеродые ведут себя взбалмошно.