Вчера, во время вчерашнего блуждания по Барсовским улицам, я уже немного представлял план города…

Но жара… Нет, всё-таки я, согласно легенде, парнишка простой, почти что отдыхающий – а значит, рубашку долой, в сумку её, гадину, в сумку! И джинсы бы я скинул, но ведь бабки на лавочках шептаться станут. А лишний шёпот мне ни к чему.

Вот что хорошо было в этом городе – попадались местами ларьки с квасом. Странно, как я вчера их не приметил. Впрочем, наверное, к пяти их уже закрывают.

Путь до городского центра можно было бы измерять выпитыми стаканами. Иногда возникала у меня трезвая мысль – а ведь в городе с удобствами, небось, похуже, чем с ларьками? Дикие кусты могут в нужную минуту и не возникнуть. Что тогда? Да, трезвость была права. Но жажда всё же пересиливала.

Центр оказался довольно тихим и пустынным местом. Уж на что домик Никитича стоял на отшибе, но даже и на тамошних улицах люди встречались не в пример чаще. А тут – вымерло население, точно динозавры. Лишь изредка пронесётся на велике лопоухий пацан, протопает куда-то бабка с неподъемного вида баулом, или пара-тройка помятых личностей не спеша проследует к магазину. А ведь суббота, между прочим, на работе никто не торчит. По огородам, что ли, расползлись? Воду на своём горбу таскают, бедолаги.

Я их очень даже неплохо понимал. В такую пору пропустишь полив – и прощай овощи-фрукты. Ушла любовь, увяли помидоры.

Вот и приземистое, вросшее в землю корнями здание городской управы. Чёрно-жёлтый флаг обвис на штыре унылой тряпкой, вот тебе и «Взвейся, державное знамя…» Тёмные прямоугольники окон подслеповато уставились на меня, словно недоумевая – чего этот малый сюда припёрся? По какой такой казённой надобности?

Возле высокого крыльца отдыхали несколько пропылённых машин и грязно-серая, с едва заметными подпалинами рыжая дворняга. Смотрела она грустно. «Всё равно ведь ничего не дашь», – написано было на её умной мохнатой морде.

Чем-то мне она не понравилась. Не то чтобы лаяла псина, скалила зубы – нет, ни намёка на агрессию. Но настроение вдруг испортилась, точно на дохлую мышь наступил. Что-то вспомнилось пакостно-склизкое и тут же забылось вновь, но гнилой запах, однако же, не желал выветриваться из мозгов.

А вот уже и рынок виден. Впрочем, его приближение и раньше можно было вычислить – народ стал мало-помалу появляться. Ну-ну, суббота, базарный день.

Нельзя сказать, чтобы торговля шла особенно бойко, но всё же я был удивлён обилием фруктов и овощей. Надо же, несмотря на засуху, что-то ещё растёт! Горы крутобоких яблок на прилавках (по-моему, недозрелых), крупная, едва ли не с детский кулачок малина, бутылочный отсвет крыжовника, и конечно, зелень, всюду зелень, огромные пучки лука, даже на расстоянии испускающие пронзительный аромат, душистый укроп, и налитая рыжим хрустом морковь, и вёдра удивительно чистой картошки, не то что у нас в Столице, чёрные от грязи магазинные клубни, нет – здесь каждое «земляное яблоко» было заботливо отмыто, и дразняще отсвечивало то жёлтым, то синевато-розовым.

Я шёл мимо всего этого огородного буйства, не торопясь, разглядывал дары природы, кое-где даже попробовал прицениться – не всерьёз, конечно, но исключительно из спортивного интереса. Кстати, цены здесь оказались ненамного ниже столичных, так что прощай мечта о провинциальной дешевизне. Хотя, впрочем, это понятно – в такое лето, в такой адской топке, и всё же что-то выросло…

Странно, то торговали и грибами – и это по такой-то жаре. Несколько хмурых, помятых жизнью тёток стояли в ряд, и на их газетках красовалось разложенное богатство – груды смахивающих на апельсиновые корки лисичек, крепкие на вид, солидные боровики. И скользкие, рыжеватые маслята, поблёскивают плёночкой…