– Да, ты его знаешь?

– Еще бы, я так хотела попасть на его лекцию, но первокурсникам нельзя, туда пускают только выпускников и профессоров.

– Хочешь, я прочитаю ее для тебя?

– Ты шутишь?

– Нет.

– У меня сейчас окно, я свободна еще 70 минут.

Томми сел поудобнее и начал с обычного приветствия отца.

– Восхитительно, просто невероятно! Как ты это запомнил, а ты понимаешь все, что только что рассказал? Я вот многое не поняла, прости. Но ты был великолепен, спасибо! А сколько тебе лет?

– 14. Я закончу школу раньше остальных и поступлю в университет уже в 16 или 17 лет.

– А мне 21, но никто мне не дает столько, все говорят, что я выгляжу на 16, меня это очень злит. Я взрослая, умная, и я собираюсь стать физиком, почему люди вечно смотрят только на внешность?

– Ты красивая.

– Ну, мне пора, еще увидимся, Томми Гиллас, спасибо тебе за все!

Томми пошел к соседнему корпусу. Отец должен был закончить около часа назад, потом у него должны быть интервью и десятки рукопожатий с изумленными студентами, а значит, как раз примерно в это время он с мистером Филлисом должен освободиться и, возможно, заметить, что Томми все это время не было рядом.

Томми встретил отца на парковке.

– Томми, мальчик мой, где же ты был? Я высматривал тебя в аудитории и так и не нашел.

– Я знакомился с университетом.

– Это очень хорошо, и как тебе? – отец открыл заднюю дверь машины и жестом показал садиться.

– Я хочу здесь учиться.

– Я очень тобой горжусь! Уверен, ты сможешь сюда поступить, но для этого нужно усердно учиться, ты же понимаешь это, Томми?

– Я так и делаю, профессор. – ответил с толикой злости Томми.

– Хорошо, студент, молодец! А теперь поехали в кафе отметим папино великолепное выступление! И неоценимую помощь Филлиса, – отец подмигнул коллеге, который был за рулем и уже вез их в кафе-мороженое.

«Четыре не отвеченных звонка от Маргарет, и ни одной записи на автоответчике. Это плохо», – подумал Уильям и набрал ее номер. Она взяла трубку почти сразу:

– Уильям, это ты?

– Маргарет, что случилось?

– Моя мама умерла вчера, то есть позавчера ночью. А я узнала только вчера. Сегодня я ходила в морг, похороны будут во вторник, приезжайте с Томми. Эмми будет благодарна поддержке, да я тоже бы не отказалась.

– Конечно, мы приедем. Сейчас же выезжаем, будем ночью, ближе к утру.

Томми постучал в дверь Эмми: «Эмми, это я. Ты как?».

Эмми открыла дверь: «Томми, как я рада. Заходи скорее.» – у нее потекли слезы. Ее прекрасные мягкие щеки были такими красными от слез, что Томми еле держался, чтобы не заплакать самому.

– Эмми, мне так жаль, что ты это пережила. Мама сказала, что ты была одна целые сутки. Как же ты справлялась, что ты делала? Расскажи мне все.

– Томми, я плачу, но я плачу не от того, что умерла бабушка, и не от страха, я плачу, потому что я себя не понимаю. Знаешь, я не чувствую ничего. Когда бабушке стало плохо, я вызвала скорую помощь и подумала, что мне достанутся ее жемчужные бусы, потом, пока мы ехали, а бабушке вкалывали какие-то уколы и ставили капельницу, я думала о том, как достану все серебряные приборы и буду пользоваться ими каждый день, каждый! Понимаешь, Томми, я что не люблю бабушку, я что не способна любить? Я боюсь, но боюсь себя. Еще боюсь смерти и самого ее наличия, а не именно того, что бабушки больше нет. Я не вижу, чтобы маме было плохо, или что бы она скучала по бабушке, мне кажется, что она не любила ее тоже. А может тут дело глубже, Томми? Может это бабушка никого в своей жизни не любила, и поэтому в ответ она получила то же самое?

– Она любила прибывшего на лето почтальона. Помнишь?