Но тут Ротор притормаживает. Я начинаю сама извиваться под ним – мое тело просит продолжения.

– Т-ш-ш. Жди. Иначе ты не получишь удовольствия.

Удовольствие? Да я и так его получила. Каждое движение высекает искры наслаждения. Но так приятно, что он обо мне думает, заботится.

Все-таки он раскаялся. Все-таки понял, что я его йера.

Ротор продолжает: выходит почти до конца, а потом резко входит на всю длину, и так снова и снова. Я ощущаю, как у меня внизу живота все словно к чему-то готовится. Мышцы сжимаются вокруг члена, и каждый спазм будто обещает, что следующий будет еще приятней и еще, еще и еще, еще и еще, только надо не останавливаться.

И когда меня накрывает волна за волной удовольствия, я кричу. Вся выгибаюсь, вцепляюсь в плечи Ротора и хочу продлить это навечно.

Сумасшедшее удовольствие разливается от низа живота, доходит до головы и словно повторяется там. И так несколько раз, пока я не затихаю, а тело не расслабляется.

И только тогда я ощущаю, что Ротор внутри меня все еще каменно-твердый. Он еще не получил свою разрядку.

Барсиец медленно выходит из меня, и мой взгляд падает на его член.

Эта громадина была внутри меня? Мало того, что он длинный, сантиметров двадцать пять – тридцать, так еще и толстый, в диаметре не меньше пяти-семи. Как поместился?

Вид розовой головки с каплей жидкости на конце так будоражит, что я сжимаю ноги вместе, стараясь хоть как-то снять напряжение внизу живота.

Ротор хватает меня за ноги и одним рывком переворачивает на живот. Его руки упираются по обе стороны от меня, а потом одна из них подхватывает меня под живот и приподнимает попу.

И он снова входит в меня. Резко, рывком, до конца. Рычит, а я кричу, потому что это слишком. В этой позе, когда я на коленях, он чувствуется просто огромным, и мне хочется соскочить с него, потому что… перебор. Слишком хорошо, слишком возбуждающе, слишком остро и глубоко.

Но Ротор одной рукой хватает меня за попу, а второй наматывает волосы в хвосте на руку, не дает сбежать. Вбивается до конца так, что яйца снова стучат по попе, а я кричу – от кайфа, от остроты, от ощущений. Я чувствую сладкую боль. И теку, теку, теку.

Он берет меня грубо, но я словно перестраиваюсь внутри для него. Боли уже нет, только чистое удовольствие. Я слышу, как пошло хлюпает моя киска при каждом его движении.

– Какая ты мокрая, – довольно рычит Ротор. – Как же ты меня хочешь!

Я даже не спорю. Это бессмысленно. Я просто сочусь соком желания.

А он все меня берет и берет. Но тут я отмечаю кое-что на бессознательном уровне.

В нем нет нежности, но есть страсть.

В нем нет ласки, но есть сила.

В нем нет любви, есть злость.

Я ощущаю это, когда он особо крепко вцепляется в мою попу и насаживает на себя полностью и беспощадно, чтобы излиться. Пульсирует во мне, наполняя так, что я ощущаю влагу на бедрах, хотя он все еще кончает.

Я вся выгибаюсь. Подчиняюсь в этом маленьком моменте. Я хочу быть вся его. Хочу вбирать его семя в себя раз за разом.

С моим разумом что-то не так! Он же груб со мной.

Но он выходит из меня, отстраняется и больше не прикасается. Я слышу звук застегиваемой ширинки.

Я сажусь, оборачиваюсь. Чувствую, как из меня вытекает сперма.

Он полностью одет, я голая.

Он смотрит на меня голодным злым зверем.

Я на него – трепетной ланью, которой никогда не была.

Мне холодно без него.

– Только посмей, кроме меня, принять хоть одного «пациента». Не знаю, как ты сделала это, но, пока ты не вытащишь из моего ментала паразита, будешь заперта в моей каюте. Одевайся!

Его взгляд так и спрашивает: «Довольна, что добилась своего? Надеюсь, я тебя достаточно удовлетворил».