Не получается.

Слезы пекут глаза.

Пытаюсь схватить семечко ментальной рукой, но оно даже не берется. Рука скользит мимо, словно оно стало частью щита.

Ротор мстительно цедит:

– Если я тебя сейчас возьму, не верещи потом.

Меня лихорадит. Тело хочет его безумно, а разум в шоке. Я пытаюсь понять, что к чему. Почему его сначала накрыло, а потом… Потом он ведет себя вот так холодно? Почему сначала ласкал словами, а сейчас хлещет?

Неужели все дело в «занозе» в ментальном щите?

А как же «йера»? Как же истинность? Как же «моя страстная, моя…»?

– На-я-на… – угрожающе тянет слоги Ротор.

Я зажмуриваюсь. Снова и снова пытаюсь забрать свою силу назад, но не могу.

И тут он резко упирается головкой члена в мое лоно и входит в меня на всю длину. Я вскрикиваю от неожиданности, удовольствия и острых ощущений.

Удивительно, но мне не больно. Наверное, потому, что я давно готова принять его. Только потом от страха я вся сжимаюсь вокруг его члена так, что тот кажется мне титановым, а не живым.

Я чувствую себя такой беззащитной под ним. Смотрю в его глаза и вижу смесь страсти и злости.

Это еще больше выбивает меня из колеи.

И тут он стонет. Мучительно, протяжно и так приятно. И начинает двигаться внутри меня.

Теперь стоны срываются и с моих губ – я не могу их удержать. Мне так хорошо, словно именно ради этого момента я и жила всю жизнь. Ни с чем не сравнимое удовольствие тяжести мужского тела на мне, чувства наполненности и движения внутри. Он словно высекает из меня искры наслаждения.

В момент, когда я ощущаю, что еще немного – и у меня снесет крышу от кайфа, из меня вырывается:

– Еще!

И тут Ротор замирает. Встряхивает головой, словно сбрасывая наваждение, а потом смотрит на меня так, словно я гадюка, кобра. Будто люто ненавидит.

– Чрамз вартер! – Он явно матерится на своем языке, обдает ледяным взглядом.

Выходит из меня, отстраняется и резко встает. Одевается так быстро, что перед глазами мелькает. И неожиданно хлопает дверью на выход, оставляя меня с ощущением холода и пустоты, все еще пульсирующую и не доведенную до пика.

Я закрываю лицо рукой. Меня всю трясет.

Так ужасно, пожалуй, я себя еще никогда не чувствовала. Униженной, раскатанной, растоптанной. Даже когда узнала о браке с восьмируким.

В горле комок.

Но не успеваю я заплакать, как дверь резко открывается, отлетает в стену и на мне снова оказывается Ротор. Выражение лица нечитаемое. Он расстегивает ширинку, резко входит в мягкую и мокрую меня и начинает меня брать. По-другому это не назвать – брать, и только так.

Настолько глубоко, что я чувствую, как он до боли врезается в мою матку, как яйца стучат по попе. Яростно и беспощадно.

Теперь он высекает из меня не искры удовольствия, а громкие стоны. Мне стыдно, что мне хорошо от такого обращения.

Ротор изменил свое мнение? Я все-таки его йера? Понял, что я ничего не подсаживала в его ментал? Хочет извиниться?

Тогда почему так груб?

Ротор хватает меня за бедра так, словно я вырываюсь, и я теку внизу еще сильнее. Целует в плечо, в шею.

Из головы мигом вылетают все обиды. Я выгибаюсь под ним, подмахиваю попой, иногда пытаюсь соскочить, когда он берет меня слишком глубоко, и это его только сильнее заводит – насаживает сильнее.

Ротор рычит. С моих же губ срываются громкие стоны.

Его рука обхватывает мою попу, фиксирует так, чтобы я не сбегала. Один палец ложится ровно между полупопий, и это возбуждает еще сильнее. Я ощущаю, как член во мне становится невероятно твердым. Это ощущается внутри сладко-больно.

Я подсознательно понимаю, что он сейчас кончит. В голове проносится мысль: «Как хорошо, что я с совершеннолетия вкалываю противозачаточные капсулы».