Помимо заглавной согласной буквы, а также связующей модулируемой гласной, в корне, обычно присутствует и вспомогательная согласная буква, которая нередко варьируется: маХать – маШет, муКа – муЧной, мСтит – мЩение, и прочее, и прочее. Как видите, данные словообразования уже выходят из категории производных от корневой матрицы М-Т, образуя совершенно самостоятельные дочерние корневые матрицы: М-Х, М-Ш, М-К, М-Ч, М-С, М-Щ. Но при этом, прямо или косвенно, непосредственно или опосредованно, всё равно соотносятся с исходным смыслом «мять», в них вложенным. Более того, являясь на начальной стадии вспомогательной согласной, как буква М в слове заНИМать, с корневым ядром Н, от начального НЯТЬ, сама становится в дальнейшем способной трансформироваться в корневое ядро М, в градации сНИМать – ИМать – наМАТывать – МАТёрый. Назовём условно этот процесс «корневая надстройка».
Итак, всё то, свидетелем чего вы сами стали, прочитав эти строки, никак не клеится с общепринятой догмой о делении слова, исключительно на приставку, корень, суффикс и окончание, к чему каждый из нас уже давно привык, ещё со школьной парты. Как бы это ни выглядело «мистично», но придётся признать совершенно очевидный факт дробления самого корня на: 1) корневое ядро – начальная согласная, 2) метрическую нотную (или пространственно-временную) связку – промежуточная гласная, и 3) вспомогательную векторную согласную – конечная буква корня, базирующихся, в свою очередь, на 4) корневой матрице из двух согласных, либо образующих её, а иногда и 5) корневую надстройку.
Насколько научны подобные определения? Скорее всего, сами учёные поспешат их отнести к «антинаучной ереси». Тогда возникает масса закономерных вопросов. Что же получается, наш Русский язык (просьба не путать с одноимённым учебником!) НЕНАУЧНЫЙ? Ведь все примеры были приведены именно из него! Может всё дело в терминологии? Неужели общепринятая официальная терминология – есть показатель «научности» изложения мысли? На мой взгляд, всякая терминология – абсолютная условность, и в большинстве случаев, она не столько научная, сколько иностранная, нерусская. Но даже в терминологически выверенном «научном» варианте, ничего подобного нашей теории, в официальных анналах, лично мною обнаружено не было. И тут возникает главный риторический вопрос: ПОЧЕМУ? Почему сии предельно наглядные вещи умалчиваются филологической наукой, а конкретно, современной этимологией? У каждого найдётся свой ответ. По моему же глубокому убеждению – потому что «не положено». Другого объяснения нет. Ведь, в обратном случае, придётся пересматривать всю сложившуюся систему научных взглядов о Русском языке. Представляете, ЧТО придётся пережить академической элите, светилам отечественной филологии, если их фундаментальные положения изменятся в корне? К примеру, до сей поры считающиеся безмолвными, лишёнными всякого значения, смысла, прочтения и перевода, русские приставки, суффиксы и окончания, вдруг предстанут перед нами в новом свете, как полноценные, самостоятельные понятия, наделённые… собственными корнями! Об этом и пойдёт речь в следующей главе.